Читать книгу - "Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы - Наталия Сотникова"

Мадам де Ментенон и не подозревала, какой неожиданный поворот судьбы ожидает ее. 26 июля 1683 года при вышеописанных обстоятельствах совершенно неожиданно скончалась королева Мария-Терезия. По обычаям того времени король не должен был находиться в одном доме с покойниками и практически сразу же отправился из Версаля во дворец Сен-Клу. Мадам Ментенон, как истинная христианка, на несколько часов погрузилась в молитвы. Однако на выходе из часовни ее встретил герцог де Ларошфуко, сын автора знаменитых «Максимов», личность, некогда дружески расположенная к ней, но превратившаяся во врага, когда его перетянула на свою сторону маркиза де Монтеспан. Тем не менее нюх подсказывал опытному царедворцу, что грядут большие перемены, и он проникновенно вполголоса молвил ей:

– Ах, Мадам, не время покидать короля, он нуждается в вас.

Франсуаза тут же без особого шума села в карету и отправилась вечером 1 августа в Сен-Клу. Она сочла нужным облачиться в одеяние, соответствующее большому придворному трауру, и принять опечаленный вид. Однако ее несколько обескуражило то, что Людовик ничуть не походил на безутешного вдовца и даже отпустил несколько шуточек по поводу выказываемой ею скорби. Тем не менее король был тронут ее появлением, поскольку никто из женщин его семьи туда не явился. Хотела приехать дофина, которая из-за беременности чувствовала себя очень неважно, но министр Лувуа отговорил ее:

– Король не нуждается в проявлениях дружбы, а королевству требуется наследник.

Тотчас же встал вопрос о женитьбе короля, как и всегда, первую скрипку играла политическая целесообразность. К сожалению, выбор был невелик, следовало, скорее всего, подумать о какой-нибудь принцессе из незначительного немецкого княжества, дабы иметь возможность присоединить его к Франции; либо о дочери великого герцога Тосканского, либо о португальской инфанте с целью обуздания непомерных притязаний Испании. Любопытно, что этим вопросом озаботилась и Мадам де Монтеспан, которая во всеуслышание заявила:

– Надо как можно скорее подумать о повторном браке, иначе, насколько я его знаю, он либо заключит какой-нибудь скверный союз, либо не женится вообще! – несомненно, отставная фаворитка втайне лелеяла мечту о том, что молодая королева первым делом отправит в изгнание ее соперницу.

Король отбросил все проекты, предложенные советниками, и пожелал сочетаться браком с Мадам де Ментенон. Близкие к нему члены семьи и придворные восстали против этого, уверяя, что он выставит себя посмешищем в глазах всей Европы. Военный министр де Лувуа якобы упал на колени перед своим повелителем, умоляя его отказаться от этого пагубного шага:

– Простите меня, государь, за вольность, которую я позволяю себе. Как может великий король, покрывший себя славой, вступить в брак со вдовой Скаррон? Вы хотите обесчестить себя? Отберите у меня все мои должности, заключите меня в тюрьму, но я не могу стать свидетелем такого недостойного поступка!

– Встаньте. Вы лишились рассудка? – сухо отрезал король.

Разумеется, после этого Мадам де Ментенон смертельно возненавидела министра.

Нельзя сказать, что Людовик пожелал действовать исключительно по своему желанию: были длительные обсуждения с близкими к нему церковниками, Боссуэ и отцом Лашезом, вплоть до переговоров с папой Иннокентием ХI. Впрочем, все завершилось без получения официального папского разрешения. Было принято решение, что супругов обвенчают, и, таким образом, скверну греховного сожительства изгонят из Версаля, но открыто брак не будет объявлен. Это делалось во имя спасения души короля.

2 сентября Людовик на охоте упал с лошади и сломал руку, поэтому церемония была отложена и, судя по всем признакам (ни одного письменного свидетельства не осталось, Мадам де Ментенон сожгла все), венчание состоялось в ночь с 9 на 10 октября 1683 года в часовне Версаля, в присутствии архиепископа Парижского Арлэ де Шанваллона, отца Лашеза, первого камердинера короля Бонтана и Мадам де Монтешеврёй. Создалась странная ситуация: Франсуаза стала законной супругой короля, но об этом не полагалось знать никому, даже ближайшим родственникам короля. Естественно, со временем это выплыло на поверхность. Например, однажды герцог Орлеанский явился навестить своего больного старшего брата и обнаружил Мадам де Ментенон у изголовья его ложа. Король лежал со спущенными панталонами, поскольку ему ставили клизму.

– Брат мой, по той ситуации, в которой вы видите меня вместе с Мадам, вы понимаете, кем она является для меня, – смеясь, молвил король.

Замужество Мадам де Ментенон совпало с официальным воцарением двора в Версале – но на его небе не взошла звезда, подобная Мадам де Монтеспан, которая была украшением празднеств Сен-Жермена, или же молодой королевы вроде покойной Генриэтты Английской. Да, Версальский дворец грандиозен и красив и продолжает расширяться, но веселье начало потихоньку уходить оттуда. Мадам де Монтеспан вскоре весьма позорно изгоняют из этого земного рая, а Мадам де Ментенон, будучи необъявленной супругой короля, занимает при дворе всего-навсего место второй дамы штата дофины, она по рангу следует за всеми титулованными дамами двора, в частности была вынуждена стоять в присутствии коронованных особ и принцев, коих при дворе было несть числа. В ее новом гербе маркизы нет и следа королевской лилии. Камердинер короля Бошан называл ее «ваше величество» лишь в отсутствие свидетелей. В 1684 году, когда умерла статс-дама дофины, герцогиня де Ришелье, король предложил эту должность Франсуазе, но она отказалась, устроив на это место свою ставленницу, герцогиню д’Арпажон. Возможно, с ее умом, вкусом, организаторскими способностями она стала бы звездой Версаля – если бы была королевой. Но ее фальшивое положение заставляет Франсуазу все реже появляться на увеселениях и присутствовать только на официальных празднествах. Она еще не потеряла интерес к музыке и театру, с большой помпой празднуются свадьбы членов королевской семьи, как законных, так и побочных, приемы важных иностранных гостей. Не совсем правильно винить Мадам де Ментенон в том, что веселье уходит из Версаля, – намного большую вину в этом несет война, которая велась практически беспрерывно, начиная с 1688 года, а затем голод 1692-го.