Читать книгу - "Моя жизнь провидца. Потерянные мемуары - Эдгар Кейси"

В течение многих лет моей самой заветной мечтой было иметь больницу, докторов, медсестер и лучшую научную аппаратуру, чтобы лечить людей согласно чтениям. И вот моя мечта наконец сбылась. Больница Кейси была построена и работала.

► Некоторое время дела в больнице шли очень хорошо, но в конце концов возникли недопонимания и проблемы. Эдгару показалось, что по отношению к нему выдвигались довольно эгоистические требования, которые он считал совершенно несправедливыми в тех обстоятельствах. В результате он отказался подчиняться им, что только обострило ситуацию. Это продолжалось до тех пор, пока все договоренности не были расторгнуты, и Эдгар ушел ни с чем, честно оставив все, что у него было. Он заявил: "Если такова ваша политика и именно этого вы хотите, то можете забрать все, потому что я не хочу быть с вами и действовать подобным образом". Он не претендовал ни на что, ни на какую часть предприятия, поскольку не хотел участвовать в том, что могло оставить неприятное ощущение или плохие воспоминания. Эдгар хотел вести дела иначе, и он не чувствовал бы себя достойно, если бы остался в компании или принял чью-то сторону, так как это могло привести к вражде между старыми друзьями или к возникновению ненужных разногласий между дружелюбно настроенными членами ассоциации. Было совершенно ясно, что окончательной целью членов ассоциации был личный интерес, деньги и то, что на них можно купить, — все это в корне отличалось от целей и желаний Эдгара. С самого раннего детства он хотел просто помогать ближним, причем никогда не стремился к тому, чтобы делать это теми способами, которые обычно люди считают великими, он не хотел заниматься глобальными делами. Эдгар хотел совершать небольшие, незаметные дела в рамках повседневной жизни, решать мелкие проблемы, которые попадались ему на глаза и были в пределах его возможностей. Он стремился нести мир, радость, гармонию, удовлетворение и счастье людям. Естественно, когда возникали разногласия, споры и неприязнь, он понимал, что это не то, к чему он всю жизнь стремился, за что он боролся, и если он не мог изменить подобную ситуацию, то был готов уйти прочь от всего этого. Когда возникли проблемы, он продолжал помогать людям, насколько мог сделать это самостоятельно, выполняя чтения и давая информацию всегда, когда это требовалось, и в любом месте. Так ему удалось помочь сотням людей.

Никто не может вообразить, как это мучительно до сих пор. Но все же я уверен, что шел неверным путем. Вы не можете заставить людей верить во что-либо. Я учил этот урок снова и снова. Бог дает нам свободу воли, и от нас зависит, как мы ее используем. Мы должны восславить то, что считаем хорошим, и не ссылаться на то, что считаем плохим, — надо просто отбросить это, забыть о нем.

Я много раз перебирал в памяти все, что произошло со мной, вспоминал мельчайшие детали событий, но никто, даже я сам, не может выразить словами то, что это значило для меня. Я считаю это моей огромной ошибкой и, конечно, не обвиняю в случившемся никого кроме самого себя. Я уверен, что каждый из нас мог бы винить других, глядя на случившееся исключительно со своей точки зрения. Совершенно очевидно, что Мортон потерял интерес к тому феномену, который проявлялся с моим участием. Я не знаю, были ли у него какие-то личные причины, произошло ли это вследствие определенного развития его личности или он нашел другие каналы [Патрисию Девлин], которые больше совпадают с его представлениями^[56].

Тим Браун, вице-президент ассоциации, позже изложил свое мнение в письме ко мне:

► "Я оглядываюсь назад и вспоминаю, как мы начинали работать, во время нашей первой встречи с целью поиска ассигнований и пожертвований я интуитивно чувствовал, что что-то неправильно в методах организации, и поднял этот вопрос в разговоре с Mopmоном. Я считал, что надо начать с меньшего здания, это помогло бы собрать средства и позволило бы осуществлять строительство без закладных и залоговых выплат. Я думал, что духу и смыслу ассоциации не соответствует такая организация, ориентированная на одного человека (когда один человек несет фактически все финансовое бремя), разумнее было бы сделать так, чтобы каждый член ассоциации вносил свою долю, пусть даже это будет всего один доллар ежемесячно. Я всегда доверял Мортону и все еще доверяю ему, и поскольку мое ощущение было довольно сильным, я поддержал такую форму контракта, но в то же время попытался заставить Moртона прислушаться ко мне. Мортон был слишком восторженным человеком. В чтениях было сказано: "Начинай", — и контракт был подписан, строительство началось.

Однажды летом, после того как больница была построена, мы встретились в моем доме, и некий молодой человек хотел, чтобы Мортон, Эдди и я вносили по 500 долларов в месяц, чтобы помочь школе для мальчиков переехать в Вирджинию Бич. На следующий день по возвращении в Нью-Йорк я сказал Мортону, что не хочу участвовать ни в чем подобном и все, что мы были обязаны делать, это поддерживать работу больницы. Тогда Мортон забросил эту идею, но после краха, в 1929 году, он начал разрабатывать идею с университетом. Закрытие больницы отчасти вызвано его желанием поддержать университет. Могла ли больница выжить во время Великой Депрессии с дотацией такого размера, не перенапрягся ли Мортон, сейчас мы говорим не об этом. На закрытие больницы повлияли различные скрытые силы и факторы, которые в то время не были для меня очевидными. Возможно, эти силы были приведены в действие неправильными принципами организации ассоциации. Возможно, тут имело место воздействие иных, корыстных сил и побуждений. Может, здесь вмещались кармические или иные силы.

Конечно, нельзя считать Мортона единственной деструктивной силой, подобные тенденции могли зародиться внутри многих членов ассоциации. Мортон был только инициатором ее роспуска.