Читать книгу - "Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых - Александр Васькин"

Спустя много лет генерал вспоминал: «Я провел их (т. е. короля с двумя сыновьями) на Пашкову вышку – бельведер – в доме на Моховой, принадлежавшем тогда Пашкову, а ныне занимаемом Румянцевским музеем. Только что мы вылезли туда и окинули взглядом этот ряд погорелых улиц и домов, как, к величайшему моему удивлению, старый король, этот деревянный человек, как его называли, стал на колени, приказав и сыновьям сделать то же. Отдав Москве три земных поклона, он со слезами на глазах несколько раз повторил: «Вот она, наша спасительница». Так прусский король выразил благодарность Москве и России за спасение от наполеоновского нашествия.

Пашков дом. Худ. Ж. Делабарт. XVIII в.

Дом Пашкова и окружающие усадьбы после пожара 1812 г.

Худ. Д.Т. Джеймс

Выдающийся русский философ-космист Николай Федорович Федоров (1828–1906), работавший библиотекарем в Публичном и Румянцевском музеях в 1874–1898 годах, писал, что под тем бельведером, на котором стояли прусские гости, была впоследствии размещена одна из ценнейших книжных музейных коллекций – библиотека императрицы Александры Федоровны. Это собрание произведений немецкой классической литературы – 9 тысяч томов – принадлежало дочери Фридриха Вильгельма III принцессе Шарлотте. В связи с этим Федоров высказал идею о создании на верху Пашкова дома скульптуры коленопреклоненного монарха.

Музеи, о которых идет речь, ведут свое начало с 1831 года. Основой музеев послужила коллекция известного в России мецената и собирателя графа Н.П. Румянцева. Согласно последней воле графа, его рукописное, этнографическое, нумизматическое и книжное собрания были переданы казне и преобразованы в Румянцевский музей, открывшийся в Санкт-Петербурге.

В газете «Санкт-Петербургские Ведомости» появилось по этому поводу следующее объявление: «С 23-го ноября сего года Румянцевский Музеум открыт для публики на основании Высочайше утвержденного в 28 день мая 1831 года Учреждения сего Музеума, в коем § 2-м постановлено: каждый понедельник с 10-ти часов утра до 3-х пополудни Музеум открыт для всех, желающих осматривать оный. В прочие дни, кроме воскресных и праздничных, допускаются те посетители, кои намерены заниматься чтением и выписками в Музеуме, где могут они для сего оставаться – зимою с 10-ти часов утра до захождения солнечного, а летом с 10-ти часов утра до 8-ми часов вечера». На фронтоне здания сделали ту самую надпись, что впоследствии была повторена в Москве: «От государственного канцлера графа Румянцева на благое просвещение».

Но нужен ли был музей столице Российской империи с ее Эрмитажем? Жаль, что спросить не у кого. Да только к концу 1850-х годов музей пришел в сильный упадок. Денег на поддержание и пополнение коллекций не было. Музей оказался бедным пасынком Императорской публичной библиотеки, к которой его присовокупили в

1845 году. А в Москве ни своего Публичного музея, не общедоступной библиотеки не было. И тогда директор Румянцевского музея, князь и литератор Владимир Одоевский, разумно полагая, что Москва музей усыновит, написал записку наверх. Александр II, увлеченный в то время отменой крепостного права, тем не менее затею одобрил и предложил перевести Румянцевский музей в Москву.

Большую роль в организации переезда коллекции сыграл попечитель Московского учебного округа генерал-майор Николай Васильевич Исаков, который, собственно, и добился подписания соответствующего указа. Впоследствии он писал: «Румянцевский музей создавался в Москве так, как создаются храмы Божии – без всяких средств, только жертвами милостивцев». Переезд музея в старую столицу осуществлялся, в том числе, и на средства купца Харичкова^[212].

В Москве музею и подобрали одно из самых красивых зданий – дом Пашкова. Князь В. Д. Голицын в книге «Записка о Румянцевском музее» писал: «Еще с лета 1861 года здание начали приспосабливать под музей; после нескольких ремонтов в нем постепенно были произведены большие переделки. Отдельные помещения превращены в залы, устроены каменные своды, деревянные перекрытия заменены железными, голландское отопление духовым (позже пароводяным)». Финансировались строительные работы на средства купцов Солдатенкова и Попова.

Сам Николай Петрович Румянцев, именем которого Александр II повелел назвать первый общедоступный музей Москвы, родился почти за сто лет до его основания – в 1754 году и был вторым сыном знаменитого екатерининского полководца и фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского, хозяина близлежащего к Моховой улице дворца.

Николай Румянцев верой и правдой служил Романовым и Российскому государству еще со времен Екатерины II. Образование он получил в Лейденском университете, посетив немало европейских стран. Основных успехов он добился на дипломатическом поприще, дослужившись до должности канцлера и министра иностранных дел Российской империи. Ревностно отстаивая интересы Отечества, граф не упускал случая вступить в резкий спор с тем или иным заморским дипломатом, если тот задевал честь и достоинство России.

На протяжении всей жизни Румянцев собирал рукописные и печатные материалы по истории России. К работе с огромной массой почти никем не тронутых материалов он сумел привлечь крупнейших ученых – историков, языковедов, палеографов. Румянцевский кружок, в который входили академик Круг, священнослужитель и ученый Болховитинов, историки Бантыш-Каменский, Малиновский и Калайдович, библиограф Строев, филолог Востоков, вел систематические поиски исторических документов в российских и зарубежных архивах.

Еще перед войной 1812 года Румянцев и члены его кружка начали готовить к изданию многотомный труд – «Собрание государственных грамот и договоров», хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. Но военные события прервали эту работу. Первый том «Собрания» вышел лишь в 1813 году, заключительный, четвертый, том увидел свет в 1828 году. Это была последняя книга, изданная Румянцевским кружком. Всего же за пятнадцать лет своей деятельности кружок выпустил около пятидесяти книг, многие из которых на сегодняшний день являются бесценными, т. к. выходили они очень ограниченными тиражами.

К оформлению и иллюстрированию книг привлекались лучшие российские художники-граверы: Галактионов, Клаубер, Алексеев, Скотников, Ухтомский, Ческий. Среди румянцевских изданий – «Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина грекороссийской церкви» Болховитинова (1818), «Древние российские стихотворения, собранные Киршою Даниловым» (1818), «Исследования, служащие к объяснению древней русской истории» (1819), «Рустрингия, первоначальное отечество первого российского князя Рюрика и его братьев» (1819), «Слово о полку Игореве» (1819), «Софийский временник, или Русская летопись с 862 по 1534 год» (1820–1821), «Сведения о трудах Швайпольта Феоля, древнейшего славянского типографщика» К. Калайдовича (1820), «Памятник российской словесности XII века» (1821), «Кирилл и Мефодий, словенские первоучители» (1825) и др.