Читать книгу - "Броня генетической памяти - Татьяна Миронова"

Можем ли мы считать, что одно лишь христианство принесло славянам, и прежде всего русским, те нравственные устои, на которых поныне держимся? Наш язык во всей его истории свидетельствует о том, что в русском христианстве уникальное соединение нравственных понятий язычества с нормами христианской морали. Мерилом добра и зла в русском понимании является совесть.

«Совесть, – определяет это слово В. И. Даль, – нравственное сознание, нравственное чутье или чувство в человеке…

внутреннее сознание добра и зла, тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка, способность распознавать качество поступка, чувство, побуждающее к истине и добру, отвращающее от лжи и зла, невольная любовь к добру и истине, прирожденная правда…». Особенно важна в определении В. И. Даля формула «прирожденная правда», ибо в ней хранится свидетельство того, что славянам было присуще совестное чувство еще в дохристианскую эпоху.

В первых славянских переводах греческих христианских книг авторы называли осознанием или пониманием хорошего ли плохого поступка, доброго или злого помысла то, что славяне изначально именовали совестью, которая у нас в языке вовсе не означает интеллектуальной работы, производимой рассудком, как у греков. Славянская совесть – категория не ума, а чувства, именно поэтому В. И. Даль называет ее «прирожденной правдой» и «невольной любовью» к правде, настолько невольной, что совесть имеет власть над человеком, она, по слову русского языка, отражающему архетипы нашего мышления, способна заставить страдать. Совесть спать не дает, мучает, снедает, томит, грызет и даже может убить человека, ведь по русской поговорке: «Злая совесть хуже палача».

Само слово съвесть содержит два древних корня: корень съ– восходит к понятию свой и исконно означает «родной, врожденный, данный от Бога», а слово весть – это глагол, выражающий высшее, божественное ведение в отличие от глагола знать, который обозначал познание внешнего, зримого мира. Так что древнерусское языческое слово съ-весть свидетельствовало о врожденном ведении добра и зла, данном человеку свыше, что так точно передано в христианской формуле «Совесть – глаз Божий в душе человеческой».

Совесть, с языческих времен данная славянину его языком, и в христианстве оказалась идеальным русским мерилом добра и зла. Христианским проповедникам не надо было ни переписывать, ни перетолковывать нравственные законы славянской языческой традиции. Христианство легко соединилось с исконной славянской психологией.

В отличие от греческого sineidesis и латинского conscientia, которые буквально означали «внутреннее знание», работу рассудка, русская совесть никогда не определялась умственной деятельностью. Совесть воспринималась русским человеком как нечто цельное, как самостоятельный и притом главный орган души, наделенный чувством доброго и злого. По-русски следует поступать и жить только по совести, сообразуясь с ней, как с индикатором добра и зла. По-русски делать дело, значит на совесть, значит, самым наилучшим образом. Преступление, грех, подлость ложатся на совесть русского человека тяжким грузом, давят, как камень истерзанную грудь. Русский человек всегда «знает совесть», доныне жив и действует упрек «Совесть надо знать!». Самым что ни на есть обидным укором звучит «Совести у тебя нет!». Самым жестким и позорным приговором впечатывается в человека брошенное ему в лицо обвинение «бессовестный!». По-русски допускается даже брать на свою совесть чужую вину, желая спасти человека, разделять его ответственность перед Богом. Каждому русскому наперед известно, что ему с совестью не разминуться.

Совестливость подразумевает непременную искренность. Это слово происходит от понятия искренний, то есть ближний, родной, а потому прямой и честный. Именно совестливость и искренность положили начало нашему обычаю улыбаться только тому, что радует душу, в отличие от американцев, которые улыбаются всегда и напоказ, чтобы продемонстрировать, что у них все блестяще, все о′кей, что они процветают и преуспевают. Искренне улыбаться русские люди способны только по зову души, им совесть не позволяет щериться напоказ. Всякому русскому, вздумавшему перенять фальшивую американскую привычку улыбаться, достается от своих: «Чего лыбишься, зубы жмут?». Вот и получается, что от нашей редкой искренней улыбчивости мы кажемся тем же американцам мрачными, хмурыми, вечно недовольными, неудачниками, а они нам представляются жизнерадостными идиотами, лицемерными притворщиками.

Русскому человеку совесть не позволяет многое. Разумеется, помимо запрещенных заповедями Закона Божьего убийства, прелюбодеяния, лжесвидетельства, совесть не позволяет русскому человеку врать, то есть говорить неправду ради собственных выгод, еще совесть не позволяет обманывать, обещать несбыточное ради собственной выгоды, наконец, впрямую совесть запрещает воровать, присваивать чужое, а еще самовозноситься, непотребствовать, насмехаться. За это все мы неизменно чувствуем невольные, нам не подвластные угрызения совести! И еще важно: совесть не позволяет русским выгадывать! Предупреждением звучит: «Не хочешь прогадать – не выгадывай». Получать выгоду, прибыток путем обкрадывания других нашей совестью запрещено.

Множество русских людей, что христиан, что язычников, поддались ныне соблазнам выгоды, оказались бессовестными, утратив долю русскости, когда сожгли, заглушили в себе совесть, заменив ее жаждой наживы. Легко ли им это далось? Попробуйте пожить без легких – задохнетесь, вам будет нечем дышать. Попытайтесь просуществовать без глаз, затоскуете – вам так захочется взглянуть на мир. А совесть – это наши русские легкие, это наше русское зрение, ибо мы по-русски благостно существуем и легко дышим благодаря чистой совести, мы по-русски созерцаем мир именно совестными глазами.

Великое горе видеть, как слепнут без глаз совести наши соотечественники, как задыхаются без дыхания совести наши единокровные братья, но они сделали свой выбор, а мы – свой. Совесть и бессовестность разделили нас, развели по сторонам добра и зла, причем разделили независимо от Веры, ибо бывает и так, что совесть христианская, а душа цыганская.

Напомню, что у греков и латинян издревле не было славянского понятия «совесть», у греков и римлян было «внутреннее знание», которое по-славянски очень точно передавалось словом «сознание», и это различие между западной картиной мира и русской продолжало развиваться в Средневековье и в новейшие времена. Русская совесть по сей день не имеет параллелей в западноевропейских языках. Чрезвычайно трудно объяснять англичанам, французам, немцам, что такое «совесть», ибо в этих языках вообще отсутствует подобное понятие. У западноевропейца ключевым для самооценки словом является honor, то есть честь.