Читать книгу - "На пути к краху. Русско-японская война 1904-1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов"

В начале 1899 г. по приказу Военного министра был проведен подсчет всех сил, которыми Россия обладала в Азии и по близости с ней. В Кавказском Военном округе таковых насчитали 320 тыс., в Казанском — 220 тыс. чел., в Сибирском — 40 тыс., в Туркестане и Закаспийской области — 75 тыс., по Амуру и в Порт-Артуре — 80 тыс., а всего — 735 тыс. чел. Т. о., собственно на среднеазиатском направлении по подсчетам министерства можно было сосредоточить не более 120 тыс. чел., что было вполне достаточно для обороны края. В случае военных действий предполагалось мобилизовать три корпуса, находившихся в Туркестане и один, расквартированный на Кавказе{979}. Впрочем, сделать это в отсутствии связи между закаспийскими железными дорогами и европейской железнодорожной сетью России признавалось технически невозможным. На афганской границе можно было сосредоточить около 30–40 тыс. чел. за 3 недели и около 75–80 тыс. чел. за 40 дней{980}. В мае 1899 г. Закаспийская и Самарканд-Андижанская (с веткой на Ташкент) железные дороги были соединены, и часть проблем была решена. В марте 1901 г. были завершены работы на участке Мерв-Кушка. Таким образом, положение тыла русских войск в Средней Азии значительно улучшилось. Тем не менее приступить к решению важнейшей на данном направлении проблемы — строительству железной дороги Ташкент-Оренбург — удалось не ранее марта 1901 г., а полноценная ее эксплуатация началась лишь в начале 1906 г.

Разработанный в 1900 г. план военных действий Туркестанского Военного округа исходил исключительно из схожих с настроениями императора задач: захвата Мазари-Шерифа, Кабула, Герата и Хоросана. Однако это были только общие соображения, и сами разработчики плана признавали, что сил для столь обширных задач в округе нет. Усиливать же армию на этом направлении никто не собирался{981}. Естественно, что ставить сколько-нибудь реальные задачи в Афганистане и тем более — за ним такой небольшой группе войск было нельзя. Тем более, что вопрос о ее снабжении при отрыве от собственной базы в Туркестане повисал в воздухе. В конечном итоге нельзя не заметить, что двум странам — России и Великобритании — все-таки пришлось договариваться о совместных действиях в третьей, где их скорее не устраивало сильное, чем слабое правительство. Но ответа на предложение к диалогу не последовало. Зато обострилось соперничество. «Общее мнение в Тегеране, — отмечал посетивший его в 1901 г. англичанин, — Россия изгоняет Великобританию из Персии»{982}.

С 70-х гг. XIX века английские позиции в этой стране казались вполне прочными. В июле 1872 г. шах Наср эд-Дин заключил британским финансистом бароном Рейтером концессию на неограниченное железнодорожное строительство, лесные и горные разработки и добычу полезных ископаемых (кроме золота, серебра и др. драгоценных металлов), строительство каналов, мостов, дорог, устройство государственного банка, телеграфа, заводов, мельниц и т. п. Концессия заключалась сроком на 70 лет, кроме того, Рейтеру были переданы в аренду таможни сроком на 25 лет с условием выдачи 60 % чистого дохода от них государству, а 20 % — лично шаху. В 1889 г. англичанам была передана табачная монополия. Однако ожидания Тегерана на практике оказались завышенными и, кроме того, в стране началось настолько серьезное движение против англичан, что оно стало уже угрожать и династии{983}. Под влиянием протестов шах в 1892 г. отказался от этих договоров и заплатил 500 тыс. фунтов(12 млн. франков) неустойки, что надолго погрузило персидские финансы в хаос. Именно в 1892 г. со стороны Великобритании последовало первое предложение о разделе Персии на сферы влияния, не поддержанное Россией.

В конце 1899 г. начались переговоры о предоставлении Тегерану совместного русско-британского займа, что могло бы стать гарантией баланса интересов и влияний в стране и основой для последующего сближения между Лондоном и Петербургом. Ситуация упрощалась и тем, что шахское правительство не возражало против этого займа, но переговоры были прекращены после начала англо-бурской войны{984}. Конфликт на юге Африки внезапно оказался весьма накладным — он обошелся казне почти в 250 млн. фунтов{985}. В результате возможности Лондона были временно, но резко ограничены. Лорд Солсбери, выступая в парламенте, заявил: «Другие государства могут одалживать деньги, а мы нет. Палата Общин никогда не гарантирует долг Индии, и очевидно откажет в любой финансовой поддержке нуждающемуся союзнику на востоке. Другие государства предоставят ее. Бесполезно бороться против этого невыгодного положения. Настоящий друг — это друг у которого можно занять»{986}.

Видимое ослабление Англии привело к тому, что русское правительство предпочло действовать самостоятельно. 26 января 1900 г. Персия заключила договор о займе 22,5 млн. руб.(60 млн. франков) под 5 % годовых у России сроком на 75 лет. Обеспечением займа служили доходы таможен, за исключением южных провинций. В случае нарушения порядка платежей по займу контроль над таможнями переходил к Ссудному банку Персии, находившемуся под русским контролем. Кроме того, персидское правительство обязывалось без согласия России не заключать новых долгосрочных займов в течение 10 лет. Почти одновременно Россия заняла у Франции такую же сумму под 3,5 % годовых{987}, так что персидский займ не только обеспечивал русские позиции в стране, но и был удачной банковской спекуляцией.

В конце XIX века русские финансисты и торговцы довольно успешно теснили своих английских коллег, причем не только на севере этой страны, традиционно находившемся в сфере русского влияния. «Наиболее выдающимся русским предприятием в Персии, — отмечал 7(20) июня 1904 г. на Особом совещании по вопросу о финансово-экономической политике России в Персии Министр финансов В. Н. Коковцов, — следует признать учреждение Учетно-ссудного банка Персии, основанного в Тегеране без какого-либо реального обеспечения со стороны шахского правительства. При помощи своих отделений в разных местностях банку этому удалось развить в сравнительно короткое время свои операции до серьезных размеров, потребовавших затрат из русской казны до 11,3 миллионов рублей, в чет коих Учетно-ссудный банк Персии ныне должен 4,8 милл. руб. Непрерывно расширяющаяся деятельность Учетно-ссудного банка Персии свидетельствует о прочности начатого дела и целесообразности его в финансовом отношении. Но, помимо этого, названный банк явился могущественным соперником Шахиншахскому банку, учрежденному уже ранее на английские средства, успев значительно стеснить деятельность последнего, каковым определяется значение названного учреждения и в политическом отношении»{988}.