Читать книгу - "Гапон - Валерий Шубинский"

Петров уехал из Лондона прежде, чем переговоры его патрона с теми, кто, по его словам, предлагал «не деньги, а оружие», закончились. К моменту возвращения Гапона в Женеву переговоры эти были в принципе завершены.

Непосредственно Гапон имел дело прежде всего с Циллиакусом (Соковым, как звали его русские) — очень высоким, плотным, румяным, живым, сочным, общительным пятидесятилетним человеком, «авантюристом высшей марки», объездившим чуть ли не весь мир, долго жившим, между прочим, и в Японии. Ему, как и в марте, перед конференцией, легко удалось убедить Гапона, что источник средств (или — в данном случае — оружейных стволов) — международная (в основном американская) демократическая общественность, восхищенная петербургским рабочим классом и его вождем.

О том, кто на самом деле стоял за этими деньгами, многие догадывались, а кое-кто знал наверняка. В числе последних была и русская полиция. Азеф уже в марте докладывал своему начальству, что Циллиакус «находится в сношении с японским посольством в Лондоне».

27–28 мая (нового стиля) 1905 года под Цусимой решилась участь эскадры Рожественского, о которой гадали в Петербурге в декабре. В общем-то теперь Япония войну могла выиграть и без тайных диверсий. Но деньги после полупобеды у Мукдена уже были выделены, и Акаси во что бы то ни стало старался их, будущим советским языком говоря, «освоить».

Предполагалось, что основную роль в проекте должны были играть именно те силы, которые участвовали в Женевской конференции. То есть в первую очередь эсеры. Совещания, посвященные закупке оружия, проходили в Лондоне на квартире Николая Чайковского, при участии Волховского и — само собой! — Азефа.

Но какова была роль Гапона, зачем эсеры, еще недавно обижавшие его нежеланием посвятить его в свои конспиративные планы, так охотно вовлекли его в важнейший проект? Очень просто. Для восстания требуется «пехота». Реальные силы партий в России явно недостаточны. Сторонники эсеров были «рассеяны по градам и весям огромной империи». А у Гапона — репутация человека, выведшего на улицы столицы 150 тысяч человек. Не важно, что они разбежались при первых залпах. Не важно, что никакого «Собрания» больше не было. Был зато Российский рабочий союз, а что пока он существовал только на бумаге — об этом мало кто догадывался.

То есть Азеф, который и предложил своим товарищам привлечь Гапона, — он-то, может быть, и догадывался. Но у Азефа были свои соображения, о которых — ниже.

Правда, вскоре выяснилось, что Гапон и его товарищи по переговорам не слишком понимают друг друга. «Все его предложения, — язвительно отмечает Циллиакус, — имели ту особенность, что они ни в какой степени не считались с практической выполнимостью и все без исключения клонились к тому, чтобы выдвигать на первый план собственную фигуру Гапона». Георгий Аполлонович всерьез готовился к захвату столицы. А там… «Чем династия Готторпов лучше династии Гапонов?.. Пора в России быть мужицкому царю, а во мне течет кровь чисто мужицкая, притом хохлацкая», — входя в раж, говаривал он позднее Поссе. Понятно, какое впечатление все это производило со стороны. Революционеры, с которыми он так снисходительно разговаривал в начале января в Петербурге и которые, скрипя зубами, принимали его снисхождение, теперь сами смотрели на него свысока, как на ребенка. Но этот ребенок должен был привести 12 тысяч бойцов. Столько ружей выделялось на Петербург.

В действительности ружей, канадских и швейцарских винтовок, через Балтийское море шло в Россию больше — 16 тысяч (четыре тысячи предполагалось отправить в провинцию). Еще — три тысячи револьверов, три миллиона патронов, три тонны динамита и пироксилина. Снаряжение для целой армии. Идея Циллиакуса и эсеров на самом-то деле сводилась к тому, что восстание в столице (которое должен был координировать комитет во главе с Азефом) продержится два-три дня, «служа… сигналом для одновременного восстания в других местах». Вероятно — прежде всего в Финляндии. Естественно, жизнелюбивый Конни думал прежде всего о независимости своей родины.

Конкретный план был таков:

«<…> Оружие, снаряжение и т. д. должны были быть доставлены на грузовом судне в заранее определенный пункт у северного побережья Финского залива. Там груз должен был быть перегружен на два других судна, и все три судна должны были прибыть в Петербург и пристать в определенный день в точно установленных пунктах различных рукавов Невы.