Читать книгу - "Изабелла I. Крест королевы - Лоренс Шуновер"

Ранним утром во вторник, 30 июня 1478 года, колокола собора в Севилье начали звонить так долго и громко, что удивлённые граждане повыскакивали из своих домов. Церкви одна за другой присоединялись к этому звону, гул множества колоколов нарастал до тех пор, пока весь город не задрожал под действием океана медных звуков, славящих Изабеллу.

Сквозь занавес, закрывавший её кровать, звон доносился до Изабеллы, проникая через пелену боли. Она не произносила ни слова. Вельможи, толпившиеся в комнате, забеспокоились: обычно во время родов женщины громко кричат. Кроме того, смущало наличие занавеса: их привилегией, такой же древней, как и их титулы, была возможность следить за появлением инфанта или инфанты Кастилии, то есть наблюдать за этим процессом буквально, а не просто символически, присутствуя в соседней комнате! Но Изабелла потребовала, чтобы кровать была закрыта. Большинство мужчин сошлись во мнении, что это очередное проявление гордости и привередливости.

— Королева в порядке? — спросил Фердинанд.

Загоняя лошадей, он примчался с границы, когда герольд передал ему давно ожидаемое сообщение.

Акушерка, сияя, кивнула головой, затем откинула крошечные кружевные одеяния младенца, чтобы показать счастливому отцу, какой великий подарок преподнесла ему жена. Фердинанд торжествующе улыбнулся. Вельможи столпились вокруг.

— Это мальчик? — прошептала Изабелла.

— Конечно, мальчик, ваше величество, — ответила акушерка.

— Пожалуйста, скажите всю правду, не надо меня успокаивать.

— Подождите немного, и вы его увидите! Прекрасный, прекрасный мальчик!

Фердинанд раздвинул занавес и поцеловал потный лоб жены.

— Нет никаких сомнений, моя дорогая! Я едва смог оторвать от него взгляд. Я наверху блаженства!

Изабелла тихо заплакала:

— Покажи его мне, дорогой.

Инфант был совсем крошечный, но прекрасно сложен, и у него не было никаких изъянов. Волосы были светло-золотистые.

Голубые глаза, как у тебя, — заметил Фердинанд.

— Глупый, у всех младенцев голубые глаза.

— Посмотри на эти ручки!

Изабелла улыбнулась:

— Крепкие, как у тебя.

Хотя руки малыша не выглядели особенно сильными, она была немного обеспокоена этим намёком на возможную слабость инфанта.

— Как мы его назовём, Фердинанд?

— Сегодня день Святого Хуана Крестителя, — сказал Фердинанд. — Я хотел бы назвать его Хуаном: в честь святого и в честь моего отца, его деда, — короля Арагона.

Изабелла утвердительно кивнула:

— Дай его мне, дорогой.

Она взяла принца и крепко прижала к себе, радуясь громкому сильному крику, исходившему из крошечного розового ротика.

— Отличные лёгкие, — сказал Фердинанд.

— Не оставишь ли ты его со мной ненадолго наедине?

— Да, конечно. — Он заулыбался.

Вельможи засуетились и стыдливо стали покидать комнату, отправляясь выпить за здоровье новорождённого принца, словно кормление ребёнка было чем-то неприличным.

Изабелла поцеловала младенца в лоб и нежно погладила по волосам, почувствовав биение его пульса на головке. Такая беспомощная головка на слабенькой шейке. Но когда-нибудь эта шейка станет сильной, как у Фердинанда, у которого она всегда была мощной; и голова будет сидеть крепко и прямо. Эта голова должна будет выдержать тяжесть трёх корон.

— Малютка принц, — прошептала Изабелла. — Король Кастилии, король Арагона, король Сицилии. — Нет, возможно, и четырёх корон. Ведь когда-нибудь ты женишься. И вероятнее всего, на португальской принцессе. Король объединённой страны, управляемой одним монархом, а сейчас ты такой маленький, беспомощно прильнувший к моей груди. Да, сейчас, ваше крошечное величество, вы не выглядите так, будто у вас большие политические амбиции.

...Севилья и всё королевство праздновали рождение наследного принца в течение трёх дней и трёх ночей. Когда ему исполнилось десять дней от роду, няня из знатного рода, сопровождаемая праздничной процессией, отнесла младенца на красной вышитой подушке на крещение в собор. Там, посреди гранитных колонн, забранных бархатом и шёлком и украшенных воинскими стягами, кардинал Мендоса крестил принца и дал ему имя Хуан. Снаружи в толпе людей, которая не уместилась даже в этой огромной церкви, шут-карлик Фердинанда ростом чуть выше трёх футов нёс на голове массивное серебряное блюдо, чтобы все могли увидеть подарок, сделанный монархами ребёнку при крещении: огромный потир, для изготовления которого были расплавлены пятьдесят золотых дукатов.

Во время последующего празднования Фердинанд был в превосходном настроении: он выпил не один стакан вина, громко аплодировал танцорам и игриво ущипнул Беатрис де Бобадилла, когда та однажды очутилась с ним рядом. Она постаралась, танцуя, быстро отдалиться от него.

— Гордячка! — пробормотал король.

Но зелёные глаза Изабеллы пристально следили за ним, поэтому он оставил свой стакан и, придав лицу серьёзное выражение, заговорил с папским легатом об итальянских делах.

— Мне кажется, что тебе лучше присесть рядом со мной, сеньора маркиза, — сказала Изабелла, когда музыка смолкла.

Беатрис осторожно села. Пальцы у Фердинанда были очень сильные.

— Ты не могла бы прийти ко мне ночью, одна? Я хотела бы поговорить с тобой.

— Ваше величество! Я ничего не смогла сделать. Я уверена, что это была случайность. Я просто налетела на него. Такое с каждым может случиться.

— Тс-с, — прошептала королева, улыбаясь. — Это пустяки. — А потом, уж лучше ты, чем кто-нибудь другой. Потому что тебя, Беатрис, я знаю и люблю. — Затем произнесла изменившимся тоном: — Я хочу поговорить о другом, о том, что я случайно услышала сегодня на улице...