Читать книгу - "Мастера исторической живописи - Галина Дятлева"

Сергий Радонежский у Нестерова – воплощение идеала подвижничества, жизни на благо родины и своего народа. Первой картиной, посвященной чудотворцу, стало «Видение отроку Варфоломею» (1889–1890, Третьяковская галерея, Москва), показанное на XVIII Передвижной выставке.

Сначала мастер написал пейзаж: холмы, покрытые лесом, золотистые листья деревьев, синеющую ленту реки. Всю эту красоту он видел с террасы дома в Абрамцево. Человеческие фигуры появились позже. Нестеров долго не мог найти модель для отрока. Однажды он встретил в деревне крестьянскую девочку, худенькую и бледную после перенесенной болезни. Этюд с ее изображением и стал основой для образа отрока Варфоломея, в будущем – преподобного Сергия Радонежского. Уже написав верхнюю часть картины, Нестеров не удержался на подставке и упал на холст, разорвав его. Пришлось переписывать все заново.

Сюжетной основой картины стало предание, рассказывающее о том, как отрок Варфоломей, искавший пропавших лошадей, увидел молящегося старца. Старец благословил мальчика и пожелал узнать, что он хочет. Варфоломей ответил, что его мечта – получить разум к учению. Тогда старец, помолившись за отрока, протянул ему просфору и велел вкусить, сказав, что вместе с ней он получит желаемое.

Изобразив момент, когда Варфоломей стоит перед старцем в ожидании окончания его молитвы, Нестеров не заостряет внимания на описании религиозной легенды, для него главное – передать душевное состояние мальчика. Тоненькая фигурка ребенка кажется частью русской природы с ее полями, лугами, перелесками, змеящейся речушкой и маленькой деревянной церковью, скрывающейся за деревьями. Печальному настроению, которым охвачен Варфоломей, вторит грустный осенний пейзаж, написанный неяркими, нежно-зелеными и золотистыми красками.

Важную роль в картине играют детали. Так, устремленные ввысь купола деревенской церкви, ларец-ковчежец в руках старца, похожий на маленький храм, – все говорит о будущей святости мальчика. Фигуру старца и мальчика художник поместил под дубом, с древних времен считавшимся символом мудрости, славы, долговечности. Самоотверженно служивший возвышенной идее и своей родине, Сергий Радонежский остался в памяти народной на многие века.

Интересно и изображение неба. Оно светлое, почти белое, разделенное тонкой голубоватой полоской. Нижняя его часть – воплощение всего земного, мирского, верхняя символизирует жизнь духовную, высокую, уготовленную Варфоломею.

За спиной отрока два тоненьких деревца почти одинаковой высоты. Белая березка – символ светлой души Варфоломея, темная осинка напоминает о его брате Стефане, не выдержавшем пустынной жизни и ушедшем в Москву.

Хотя картина вызвала шквал критических замечаний, она с большим интересом была встречена публикой. Полотно понравилось и П. М. Третьякову. Коллекционер приобрел его, несмотря на стремление многих отговорить его от этого шага.

Вскоре после появления «Видения отрока Варфоломея» Нестерову предложили сделать росписи Владимирского собора в Киеве вместе с В. М. Васнецовым. Художник согласился, хотя из-за этого ему пришлось отложить работу над циклом о Сергии Радонежском. Считая, что для создания фресок нужно поближе познакомиться с раннехристианским искусством, Нестеров отправился в Константинополь, где посетил Софийский собор и другие христианские храмы. Затем художник побывал в Греции и Италии. Здесь он также изучал лишь памятники византийского искусства и не тратил времени на другие шедевры зодчества и живописи.

В конце лета 1893 года Нестеров вернулся в Россию. Работа над росписями Владимирского собора была завершена в 1895 году. В этом же году появилась картина «Под благовест» (1895, Русский музей, Санкт-Петербург), посвященная монастырской действительности. Полная размышлений о месте человека в жизни и о его нравственных исканиях, она как бы продолжает тему, начатую в «Пустыннике».

Первой многофигурной композицией Нестерова стал «Великий постриг» (1897, Русский музей, Санкт-Петербург), изображающий сцену из жизни старообрядческой обители. Здесь, как и в «Пустыннике» и в «Видении отрока Варфоломея», значительную роль играет пейзаж, передающий общий эмоциональный настрой картины. Тоненькие, чуть изогнутые стволы берез подчеркивают светлую печаль, владеющую женщинами – участницами шествия. Ритму березок вторят зажженные свечи в руках девушек, готовящихся стать монахинями.

М. В. Нестеров. «Благословение Дмитрия Донского на Куликовскую битву», 1897

Продолжая работать над циклом о Сергии, Нестеров написал картину «Юность Сергия Радонежского» (1892–1897, Третьяковская галерея, Москва). Картина получилась слабее «Пустынника» и «Видения отрока Варфоломея». Художник был расстроен, т. к. Третьяков не выразил желания приобрести ее для своей галереи. Позднее Нестеров подарил «Юность Сергия Радонежского» и две другие работы из этого цикла (триптих «Труды Сергия Радонежского» и полотно «Прощание Дмитрия Донского с преподобным Сергием») галерее Третьякова. Мастер обрадовался, что коллекционер принял его дар с искренней благодарностью.

Вместе с писателем В. М. Михеевым Нестеров побывал в старинных русских городах – Ярославле, Угличе, Ростове, Переславле-Залесском. Впечатления, полученные во время этого путешествия, отразились в ряде работ художника. Среди них акварель «Благословение Дмитрия Донского на Куликовскую битву» (1897) и картина «Дмитрий-царевич убиенный» (1899, Русский музей, Санкт-Петербург).

Задумав полотно о царевиче Дмитрии, Нестеров посетил угличский музей, где увидел множество икон с изображением Дмитрия. Стилизованная под старинную икону картина не понравилась зрителям своим мистицизмом и экзальтированностью. Критик Сергей Маковский писал о ней: «Царевич Димитрий изображен здесь не воскресшим человеком душою и телом, как это вытекало из христианских представлений, а каким-то страшным и в то же время трогательным призраком, напоминающим тех бесприютных оборотней, которые до сих пор тревожат суеверное воображение народа, вызывая в нем испуг и жалость».

В конце 1890-х годов по предложению И. Репина, В. Васнецова и В. Поленова Нестерову присвоили звание академика живописи. В это же время расхождения художника с передвижниками значительно увеличились. Вскоре он вошел в новое объединение – «Мир искусства», но с Товариществом передвижников отношений не разорвал, продолжая принимать участие в его выставках.

Итогом творческих исканий этого периода стало большое полотно «Святая Русь» (1905, Русский музей, Санкт-Петербург), над которым Нестеров работал пять лет. Изобразив Христа среди русских святых на фоне зимней природы Руси, мастер попытался выразить мысль о нравственном совершенствовании общества с помощью идеи христианства. Но, несмотря на реалистичность пейзажа и образов (все фигуры, кроме Христа и святых, написаны с натуры), картина получилась надуманной, лишенной жизненной убедительности. Л. Н. Толстой удивительно точно назвал ее «панихидой русского православия».