Читать книгу - "Москва Первопрестольная. История столицы от ее основания до крушения Российской империи - Михаил Вострышев"

Многие постройки Преображенской богадельни возведены архитектором Ф. К. Соколовым: Успенская церковь (1784), больничный корпус (1798), надвратная часовня начала XIX столетия, через полвека перестроенная в Крестовоздвиженский храм. В 1876–1879 годах по проекту архитектора А. М. Горностаева возведена колокольня. В бывшем мужском отделении богадельного дома в 1866 году был открыт Никольский единоверческий монастырь. В 1913 году А. Н. Руднев в письме к В. И. Леоновой описывал Никольскую обитель: «Монастырь этот имеет очень уединенный вид – настоящее убежище для любителей созерцательной жизни. Красивый, как будто готической архитектуры храм темно-красного цвета с желтыми украшениями, довольно стройная кирпичная колокольня, вдали келии, тоже в готическом стиле, одноэтажный белый домик настоятеля, пятиглавая зимняя церковь над святыми воротами со знаменитой Хлудовской библиотекой при ней (эта церковь, ворота и здание библиотеки – желтоватого цвета)… Всюду – трава, по местам – деревца, яблочный сад, маленькое братское кладбище – и тишина, тишина!» В 1930-х годах большая часть монастырских стен и башен была разобрана в связи с расширением кладбища. От монастырских построек сохранились храм Воздвижения Креста Господня, колокольня, Никольская церковь, часть монастырских келий и монастырской стены.

Чума появилась на исходе 1770 года за Яузой, в генеральном гошпитале. Ее пробовали истребить секретно, но она все набирала силу и расползалась по городу. Сто… Двести… Пятьсот… Наконец по тысяче человек в день стала косить моровая язва. Погонщики в дегтярных рубашках железными крюками набрасывали на свои черные фуры мертвые тела (будто стог метали) и с пьяными песнями тащились мимо церквей и кладбищ к бездонным ямам и рвам на краю города.

Нищим перестали подавать. Они обирали умерших и заражались сами. Никто не решался везти в зачумленный город хлеб. Подоспел голод. Во всех дворах горели от заразы смоляные костры. Пошли пожары. Но люди не спешили на выручку к соседу, другу, брату, все сидели взаперти и ждали конца света, предвещенного Иоанном Богословом.

Но самые отчаянные (или отчаявшиеся?) пожелали дознаться, что им сулят страшные слова из толстой церковной книги, и пришли к воротам дома главнокомандующего Москвы, фельдмаршала графа Петра Салтыкова. Оказалось же, что он, убоясь заразы, укатил в свою подмосковную вотчину. Хорошо, когда есть куда катить, а как некуда?..

Литье колоколов.

Художник М. Андреев

Прибежали ко двору губернатора тайного советника Ивана Юшкова… Тоже укатил. Обер-полицмейстера бригадира Николая Бахметева… Тоже в подмосковную. Московский архиерей Амвросий был еще здесь, но, хоть натерся чесноком и ежечасно поливал себя уксусом, выйти к народу не пожелал.

И тогда ударили в набатный колокол Царской башни Кремля. Ему вторили грозным воплем сотни колоколов приходских и монастырских церквей. Народ уверовал, что настал конец, и напоследок с кольями, камнями и рогатинами бежал к Кремлю. Одни бросились в его подвалы, повыкатывали бочки с вином и на площади Ивана Великого устроили пир. Другие принялись ломать церковные и господские ворота, разорять алтари и гостиные. Не пожалели ни святынь Чудова, Данилова, Донского монастырей, ни тела своего святителя Амвросия. Начался кровавый пир, получивший в учебниках истории имя «Чумной бунт 1771 года».

Ивановская площадь Московского Кремля

Народ требовал:

– Хлеба!

– Бани и кабаки распечатать!

– Докторов и лекарей из города выгнать!

– Умерших отпевать в церквах и хоронить по-христиански!

Императрица Екатерина II Алексеевна Великая (1729–1796)

Но ни в покоях Екатерины II, ни во всей бескрайней России не нашлось дворянина, способного помочь несчастным. Новым мессией, возвратившим москвичам надежду, любовь и саму жизнь, стал Илья Андреевич Ковылин – бывший оброчный крестьянин князя Алексея Голицына, занявшийся в Москве подрядами, выкупившийся из рабства и успевший к тридцати пяти годам сделаться владельцем нескольких кирпичных заводов на Введенских горах. Еще недавно он с другими староверами-федосеевцами по ночам тайно собирался на молитву в крестьянских избах близ Хапиловского пруда в Преображенском.