Читать книгу - "Краткая история Европы - Саймон Дженкинс"

Оптимизм увял в 1929 г. – с началом финансового кризиса. Его спровоцировал лопнувший спекулятивный пузырь на Нью-Йоркской фондовой бирже, тут же отозвавшийся в Лондоне и в материковой Европе. Специалист по истории экономики Роберт Скидельски считает, что кризис усугубила «отсроченная реакция на войну»: новые европейские нации, «каждая со своими собственными тарифами и несогласованными валютами, и Британия, которая перестала быть европейским кредитором в последней инстанции». Столкнувшись с кризисом, министерства финансов пренебрегли советом Кейнса. Они привязали свои валюты к золоту, ограничили массу денег в обращении и сократили расходы. Банки посыпались по всему континенту. В 1931 г. Германия предложила создать таможенный союз, включив в него новые государства Восточной Европы и Австрию, – по сути, расширенное экономическое пространство Германии. Когда Франция этому воспротивилась, Венский банк Ротшильда «Кредит-Анштальт», обанкротился, и число безработных в Германии выросло с 3 до 5 млн человек.

В 1932 г. союзники встретились в Женеве с германским канцлером Генрихом Брюнингом, умолявшим о смягчении репараций. Франция снова запротестовала, и Брюнинг был вынужден уйти в отставку. Это был судьбоносный момент. В ноябре того же года германский электорат разделился на левых и правых: и коммунисты, и нацисты погрели руки на национальном унижении. Поддержка нацистов в основном концентрировалась в старых прусских провинциях, позиции левых были сильнее на западе и на католическом юге. В конце 1932 г. Гитлер, глава партии, имевшей крупнейшую фракцию в рейхстаге, добился от стареющего президента Гинденбурга назначения на пост канцлера. Месяцем позже пожар – скорее всего, устроенный нацистами, но списанный ими на коммунистов – уничтожил здание рейхстага. Гитлер потребовал, чтобы Гинденбург подписал закон о чрезвычайных полномочиях, наделяющий канцлера неограниченной властью подавлять свободу слова и собраний. Его соратник Герман Геринг заявил: «Всех до одного коммунистов нужно убить».

Версальский бумеранг вернулся. Франция настойчивей всех диктовала условия, навязанные Германии после войны, и таким образом дестабилизировала каждое из ее умеренных правительств. Но и остальные союзники несут свою долю ответственности за подъем фашизма в Германии. К тому моменту они настолько погрузились в Великую депрессию, что не отреагировали на изменение структуры власти в Германии. Если Францию ослепляло желание отомстить, то прочие союзные страны были ослеплены чувством вины. Так или иначе, у Гитлера были развязаны руки и ничто не мешало ему набирать силу.

Начиная с 1933 г. новый канцлер Германии быстро двигался к цели. Его программа предусматривала ликвидацию коммунистов, сдерживание «международного еврейства», прекращение выплаты репараций и укрепление военной и индустриальной мощи страны. Промышленное производство поставили на военные рельсы. В 1934 г. штурмовые отряды коричневорубашечников были запрещены – и более 150 бывших сторонников Гитлера были убиты в «ночь длинных ножей». Им на смену пришли военизированные отряды СС, не подчиняющиеся никаким законам. Они подражали юнкерской военщине и носили такие же черные мундиры. Скаутские организации превратились в Гитлерюгенд. В школах преподавали «научный расизм». Для Германии Версальский договор ничего более не значил, а его подписантов объявили «преступниками 1918 года».

В те первые месяцы Гитлер изо всех сил старался изображать респектабельность. Он притормозил антисемитскую кампанию на время Берлинских Олимпийских игр 1936 г. – игр, превращенных им в открытую демонстрацию шовинизма, от которого Олимпиады полностью не избавились и по сей день. Гостей, посещавших в ту пору Германию, жизненная сила нацизма – как и фашизма Муссолини – впечатляла порой до глубины души. Британский дипломат Роберт Ванситтарт писал: «На фоне этих собранных, сильных людей мы кажемся третьесортной нацией». Европейская молодежь, уставшая от разговоров о прошлых войнах, жаждала перемен. Она прислушивалась к энергичным, уверенным лидерам, которые могли, метафорически выражаясь, «заставить поезда прибывать вовремя». Этот дух проник и в британское общество, заразив и авторов газеты Daily Mail, и принца Уэльского. Завершая в 1935 г. свой труд по истории Европы, Герберт Фишер называл Гитлера «необузданным героем вагнеровской оперы».