Читать книгу - "Посольство монахов-кармелитов в России. Смутное время глазами иностранцев. 1604-1612 гг. - Инесса Магилина"

В свою очередь, в связях с Узун Хасаном была заинтересована Венецианская республика, помимо идеи «священной войны» с османами, пыталась сохранить свои колониальные позиции на Черном море. Все венецианские посольства – К. Дзено, И. Барбаро, А. Контарини и т. д. – этого времени имели своей целью побудить Узун Хасана, который обладал 60-тысячной конницей, к активным действиям против османов. Венецианские посланники оставили подробное описание государства Ак-Коюнлу, его политического устройства, религии, обычаев, нравов. Но эти описания не содержат существа переговоров между Узун Хасаном и Венецией. Цели и задачи посольств можно восстановить по посольским инструкциям, которые опубликовал в XIX в. Гульельмо Берше. Стратегическая цель заключалась в совместном выступлении против османов: Узун Хасана – по суше с востока, а венецианский флот нападет на османов в Галлиполи. В случае победы Венеции доставались все европейские владения османов, Узун Хасану – вся Малая Азия^[45]. В конце 70-х гг. XV в. османам удалось разгромить Узун Хасана и его союзника, караманского бея, и захватить всю территорию Малой Азии. Вскоре Узун Хасан умер, и его государство погрузилось в феодальные войны, которые закончились только в 1502 г. победой Исмаила I из рода Сефи и образованием шиитского государства Сефевидов. Основатель рода шейх Сафи (Сефи) ад-Дин создал в начале XIV в. в Ардебиле (Иранский Азербайджан) суфийский орден Сафавия. Отсюда прозвище, которым называли европейцы всех шахов Персии – «Софи»^[46].

Создать в конце XV в. антиосманский союз не удалось, но европейские политики из опыта взаимоотношений с Узун Хасаном сделали важный вывод. Между турками-османами, исповедовавшими ислам суннитского толка, и персами – мусульманами-шиитами существуют непреодолимые религиозные и политические противоречия. В результате логического заключения «враг моего врага мой друг» европейцы видели в персах естественного союзника в борьбе с османами. Самое важное заключалось в том, что в результате такого союза османы могут быть блокированы с двух сторон – с запада и востока. В этом случае они не смогут вести войну одновременно против христиан и персов. Поэтому усилия европейских государств в течение всего XVI в. в возрастающей мере были направлены на то, чтобы в обмен на обещанный союз побуждать персов к борьбе с османами.

Для Русского государства «восточный вопрос», так же как и для европейцев, возник с момента падения Византии и образования на ее развалинах Османской империи. С. Жигарев, историк права, обобщив многочисленные споры и дискуссии, происходившие в России в конце XIX в. по проблеме «восточного вопроса», дал следующее определение: «Восточный вопрос в том смысле, в каком он употребляется в отношении к Турции… заключается в самом факте падения Царьграда и тех отношениях, которые созданы были новым порядком вещей в юго-восточном углу Европы, и том положении, в каком очутилась в это время православная Русь по отношению к Балканскому полуострову и Западной Европе»^[47].

Так же как и для Римской курии, «восточный вопрос» для Русского государства, помимо политической составляющей, обладал историческим и религиозно-философским обоснованием. Связано это было с ролью Москвы как духовной преемницы Византийской империи и защитницы прав славянских народов Балканского полуострова^[48]. Обоснование преемственности выражалось представлением translation imperii – «перехода» или «переноса» культурного, исторического и военно-политического наследия Римской империи сначала к Византии, а затем, после падения Константинополя, к Московскому царству. Православный вариант translation есть результат конкретных военно-политических акций – османского завоевания православных государств Балканского полуострова. Русское государство становится единственным политически независимым государством, которое соединяет свою историческую судьбу с порабощенными народами Балкан. Причем важно подчеркнуть, что речь шла не о мессианстве в буквальном смысле, а об исторической ответственности^[49]. Уже в первой четверти XVI в. политическая элита Русского государства осознавала, что основной смысл «восточного вопроса» заключался в политическом лидерстве на православном Востоке. Эту мысль впервые высказал профессор Ф.И. Успенский в специальной работе, посвященной «восточному вопросу». Историк подчеркивал, что совсем «не одно и то же сознавать политическую идею и принимать меры к ее осуществлению»^[50]. Поэтому «восточный вопрос» стал не столько предметом религиозно-философских дискуссий, сколько дипломатическим инструментом, с помощью которого Русское государство, постепенно, но настойчиво, начинает встраиваться в систему европейских международных отношений.

Русские государи прежде всего стремились подчеркнуть свой суверенитет и статус на европейской международной арене. Переговорный процесс по вхождению Русского государства в антиосманский союз начался еще в первой трети XVI в. Предложения о присоединении к антиосманской коалиции впервые стали поступать от императора Священной Римской империи Максимилиана I. За первые десять лет правления Василия III в Москве побывало не менее тринадцати имперских посольств^[51]. Затем в переговорный процесс включилась Римская курия. Папа Лев X в течение своего понтификата активно занимался созданием антиосманской коалиции, пытаясь привлечь в ее ряды Русское государство. В 1518 г. в Москву послание папы Льва Х^[52] с предложением «союза против турок» доставил Д. Шонберг, в 1519 г. послание о «союзе против турок и церковной унии» доставили епископ Сардикский Захарий и И. де Тедальдис, в 1521 и 1524 гг. Паоло Чентурионе доставил письмо с предложением «союза против турок и унии»^[53]. Стоит подчеркнуть, что ряд фактов свидетельствует о том, что Василий III, так же как Иван III, считал целесообразным и выгодным для Русского государства сближение с Римом^[54]. Однако серьезной ошибкой Римской курии, которая будет ее преследовать почти до конца XVI в., была надежда понтификов на религиозную унию между католиками и православными. Расчет Римской курии был прост – только объединившись в единую конфессию, можно успешно осуществлять политический союз с целью уничтожения турок-османов.