Читать книгу - "Русско-японская война 1904–1905 гг. Потомки последних корсаров - Борис Юлин"

Да простит читатель столь длинную цитату, но здесь есть о чем задуматься.

Насчет снарядов «второго рода» все в принципе ясно. Это и была пресловутая шимоза. А чем, как вы думаете, начинялись снаряды, дававшие при взрыве клубы черного дыма? Кажется, для людей, сведущих в истории развития артиллерии, все очевидно: это был старый добрый дымный порох. Обычно при взрыве он дает белый дым. Но это касается сравнительно небольших количеств пороха. А если снаряд большой и порох сгорает не полностью – дым будет темным.

И снарядов с дымным порохом у противника было немало – почти половина всего боезапаса для средних калибров. А для восьмидюймовой артиллерии – даже больше…

Во всех крупных морских сражениях этой войны наблюдается комбинированное воздействие обоих типов японских фугасов на цели. Япония на тот момент – весьма небогатая держава, и использование относительно дешевого дымного пороха в качестве начинки морских снарядов нередко продолжалось и после войны. Особенно в тех подразделениях, которые основную боевую силу флота не составляли. Например, поднятые японцами со дна и восстановленные «Пересвет», «Полтава» и знаменитый «Варяг» служили у них в учебных отрядах и в береговой обороне. Когда русское правительство выкупило из плена эти корабли и они вернулись в Россию, у обоих броненосцев и у крейсера пришлось переснаряжать боекомплект, заменяя тротилом… все тот же дымный порох! Впрочем, у «Варяга» оказалось и немного шимозы.

Итак, дорогие читатели, вы еще наблюдаете на горизонте третьего «кита»?..

Кстати, к рождению распространенного мнения о низкой эффективности русских снарядов в свое время приложил руку не кто иной, как лично контр-адмирал К. П. Иессен. Это по его приказу вскоре после сражения 1 августа 1904 года во Владивостоке едва вышедшая из ремонта «Россия» провела более чем сомнительный эксперимент. Заключался он в практическом испытании различных типов русских снарядов – серийных, системы Бринка, и тех, что были изготовлены в портовых мастерских Владивостока.

На высоком скалистом берегу устроили полигон, поставили мишени, сделанные из комплекта старых водотрубных котлов, завалявшихся в порту после капитального ремонта крейсера «Дмитрий Донской» и транспортных пароходов. Была еще мишень из прохудившегося корабельного холодильника и нескольких листов обычной небронированной судостроительной стали. «Россия» встала у берега на якоря в удобной для стрельбы бортом позиции и произвела по мишеням серию залпов. Чтобы не расходовать лишний боезапас на промахах по очень небольшим по площади мишеням, дистанцию Иессен приказал выбрать минимальную. Два-три кабельтовых. Дескать, иначе опыт получится слишком дорогостоящим…

После стрельбы изучили мишени. И было обнаружено, что от бринковских снарядов в них остались аккуратненькие дыры, соответствующие калибру попавших снарядов. Без разрывов как таковых!

Результаты этих стрельб и дали в дальнейшем основание исследователям сомневаться в том, что русские могли в бою эффективно поражать неприятеля. Сквозная дырка через оба фальшборта и в лучшем случае разрыв снаряда «где-то там, на воде, со стороны нестреляющего борта» – обидно, но в принципе не опасно. В шторм – ремонта на несколько минут: достаточно приделать к пробоинам листы металла в качестве временной меры или попросту прикрыть доской…

Но одно дело – небронированная мишень на полигоне, и другое – нормальный противник в нормальном бою. У противника, знаете ли, хоть кое-какая защита, как правило, имеется. Да и дистанцию до него в два-три кабельтовых изобразить сложно.

Как могли вообще взорваться полубронебойные снаряды в этом эксперименте, если крейсер стоит в трех кабельтовых от мишени, на которой нет ничего похожего на броню? Ясное дело, взрыватель Бринка сработать не успеет. Вот если взять дистанцию кабельтовых в тридцать, а перед прогоревшим котлом смонтировать, скажем, хоть трехдюймовую плиту «гарвея» – тогда все будет как в бою. Ну, или подойти к японцам в бою на 2–3 кабельтовых. И по-иному станет выглядеть отчет адмирала столичному начальству…

Но Карлу Петровичу Иессену был не нужен реальный результат и реальный отчет. Почему – читатели узнают в десятой главе.