Читать книгу - "Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи. 1420-1520 - Жак Эрс"

Поистине, прекрасная победа… Толфские квасцы вызывают огромную зависть, становятся предметом интриг множества влиятельных лиц, а также иностранных банков, рассчитывающих на поддержку местных кардиналов, ради получения права аренды, выдаваемого каждые пять лет. Таким образом, Толфа сыграла немаловажную роль в мероприятиях и сделках, предпринятых папой Сикстом IV во время заговора семейства Пацци против Медичи во Флоренции. Он даже пошел на отлучение от церкви своего заклятого врага Лоренцо.

Во главе апостольской палаты, имеющей весьма строгую систему управления, стоит папский камерарий, который является настоящим премьер-министром и круг обязанностей которого не ограничивается чисто финансовыми проблемами. Он также дает советы, вмешивается в различные дела, раздает указания. Бок о бок с ним, однако в большей мере ограниченный функциями контроля над учетом, работает казначей, распоряжающийся золотым и серебряным запасом, а также, что гораздо чаще, запасом драгоценных камней, которые тщательно проверяются, иногда используются для украшения тиары или реликвария, но в трудные времена и продаются. Казначей держит в своих руках тесемки кошелька, которые не так-то легко отпускает, а своими отказами выплатить то, что обещал сам папа, стяжает себе скверную репутацию как среди служивого люда, так и среди художников и ремесленников. Его побаиваются. Он — влиятельная фигура, человек, проверяющий буквально все: от счетов сборщиков налогов и должников до всевозможных случайных счетов, порой удивительно пустякового характера (настоящая золотая кладовая для современных историков!).

Небольшое отделение финансовых служащих, трудящихся под бдительным оком двух начальников, состоит из пяти или шести старших клерков, нотариусов, бухгалтеров, писцов и курьеров. Рука об руку с ними работает специализированный трибунал, представляющий собой небольшой штат судей, постоянно занятых распутыванием сложных конфликтов, связанных с разграничением полномочий, и разбором многочисленных дел по вопросу незаконного присвоения имущества, а также наказанием должников и мошенников. Пребывающий под неусыпным наблюдением и обосновавшийся в одном из прекраснейших папских дворцов монетный двор zecca, где чеканятся ducati di caera — красивые золотые монеты, хорошо зарекомендовавшие себя, равные или почти равные венецианским, генуэзским или миланским дукатам, тоже находится в подчинении палаты.

Разумеется, наличие в Риме подобного финансового аппарата, столь высокая концентрация фискальных ресурсов, такие денежные поступления способствуют постоянной активности, настоящей деловой суете среди более или менее авторитетных финансистов. Без некоторых из них уже трудно обходиться; они захватывают рынки, заполучают на аукционах откуп налогов и монополии, прочно обосновываются в городе. Другие же, кто может похвастаться широкой сетью агентов или отделений, занимаются сбором налогов на периферии, вплоть до самых отдаленных провинций, получая выручку с десятин и бенефициев. Как некогда Авиньон, Рим становится одним из крупных финансовых и банковских очагов западного мира; здесь трансферты и меняльные конторы, разумеется, прямо связаны не с делами и крупной международной торговлей, а с жизнью двора. Это влияние, относительно незаметное на первых порах, в конце века становится все более ощутимым, особенно во времена правления двух пап Медичи. Целый квартал, расположенный вдоль Тибра напротив Ватикана, наполняется банковскими и меняльными конторами, дворцами, принадлежащими крупным компаниям. Этот квартал никогда не называли иначе, как Банки — по названию большой улицы, на которую выходят более тихие и незаметные улочки. Здесь все флорентийские банки имеют собственные дома, в которых принимают многочисленных посетителей и просителей, где завязываются деловые отношения и заручаются поддержкой тех, кто имеет хоть минимальное отношение к системе папской курии.

Эти банкиры дают папе беспроцентную и безналоговую ссуду или покупают принадлежащие ему драгоценные камни и ювелирные изделия. Папе, как, впрочем, и почти всем правителям в то время, постоянно не хватает денег, хотя в его случае эта ситуация зачастую выглядит более драматично, и он вынужден прибегать к крайним мерам. Курия же из последних сил дает поручительства, предлагая, ради успокоения кредиторов, самые разные способы выхода из сложившейся ситуации. В августе 1461 года палата объявляет себя «полностью недееспособной», поскольку не может выплатить содержание даже охране дворца… Каждый новый папа по сложившейся традиции сначала подводит итог, подсчитывает то, что осталось в казне, пытаясь составить баланс. Так, Сикст IV спустя всего четыре дня после своего избрания устраивает в замке Святого Ангела большой банкет для своих кардиналов, после чего ведет их описывать казну: огромное и горькое разочарование! Они находят серебра всего лишь на семь тысяч дукатов. Все же оставшееся очень проблематично продать на рынке: великолепную тиару (оцененную в пятнадцать тысяч дукатов), посуду, ожерелья из жемчуга и драгоценных камней (на миллион дукатов). Необходимо также придержать пятьдесят серебряных кубков, наполненных жемчугом, на крестовый поход и возместить убытки одному кардиналу, задолжавшему крупную сумму денег, немедленно уступив ему самый крупный алмаз стоимостью семь тысяч дукатов. Все прекрасно понимают, что и на этот раз придется идти на обычные ухищрения. Папа незамедлительно увеличивает налоги, отдает их на откуп, продает по высокой цене все свободные должности, создает в большом количестве новые. Некоторые из них оказываются настолько бесполезными и надуманными, что спустя определенное время их приходится упразднить.

Сикст IV все-таки кое-что наскреб в сундуках казны, однако, когда он умер, они были практически пусты. Поэтому его преемнику Иннокентию VIII пришлось проявить немалую изобретательность и создать, а потом хорошо продать пятьдесят две должности (по крайней мере, по пятьдесят дукатов за каждую). Их обладатели — они назывались ceratori, были очень довольны своим званием, так как должны были всего лишь ставить восковую печать на папские послания. А папа совершенно не скрывал, что создает эти должности лишь для того, чтобы обеспечить себе необходимые денежные поступления.

Драгоценности, хранящиеся в резерве, очень часто продаются. Все эти сундуки, наполненные ценными вещами, эти серебряные чаши и кубки, каменья и жемчуга, эти восхитительные ювелирные изделия хранятся на черный день и предназначены только для того, чтобы было что продать в случае необходимости. На средства, вырученные от их продажи, затыкаются самые крупные дыры, затем запасы драгоценностей постепенно пополняются, и все живут надеждой на будущие щедрые подарки.

Таким образом, продажи и займы задают ритм жизни двора. В 1483 году Сикст IV для вооружения флота против венецианцев изымает из казны пятьдесят тысяч дукатов. Однако ему приходится заложить и все запасы серебряной посуды и даже священные сосуды. Он берет в долг практически у всех подряд, у всех банкиров, главным образом, конечно, генуэзских, оказывает на всех, вплоть до кардиналов, давление, чтобы те несли ему свое золото. Он даже не пренебрегает помощью со стороны мелких чиновников. Так, простой секретарь числится в его списках как внесший ссуду в размере пятидесяти дукатов!

История этой апостольской палаты легко сводится к нескончаемо долгой череде всевозможных уловок. Папа, его казначей и клерки изыскивают любую возможность разжиться деньгами. Они отдают драгоценности казначейства под залог банкирам, а также в духовные дома и даже членам курии. Пий II, например, передал генуэзскому банку Чентуриони свою тиару со всеми украшениями: золотым яблоком и огромной жемчужиной, обрамленной семью алмазами; семейству Медичи — золотую скинию и большой хрустальный фонарь. В это же время у камерлинга и начальника палаты находится под залогом на сумму 4000 флоринов целая сокровищница сосудов и драгоценностей, множество старинных кувшинов, кубков и чаш, позолоченных или сделанных из чистого серебра.