Читать книгу - "Эдинбург. История города - Майкл Фрай"

Пусть в душе эти древние герои и были дикарями, оправданием им служат сохранившиеся произведения искусства. Многое в последующие века было уничтожено по небрежности или из неуважения, и все же те кельтские артефакты, которыми мы обладаем сегодня, не оставляют сомнений в том, что в крепостях на холмах эстетика ставилась весьма высоко. Еще одним украшением культуры была поэзия — устная поэзия, исчезавшая со смертью ее автора, но настолько любимая, что ее запоминали и передавали из поколения в поколение. Она жила в памяти и в устах бардов прошлого, мастеров витиеватого стихосложения, хранителей древней мудрости. Наконец пришло время, когда она смогла обрести письменную форму, пусть и в виде, сильно измененном из-за многократного пересказа.

Труд Мориса Бауры «Эпическая поэзия» (1952) демонстрирует, как этот жанр возник во многих странах в похожие периоды общественного развития, в Европе — от гомеровского эпоса до скандинавских саг, от «Песни о нибелунгах» до «Песни о Роланде» и «Сида». Возможно, что эпические поэмы создавались не только в Европе, но и во многих других местах. Баура передает отчет древнего географа Страбона о песнях, которые посвящали деяниям своих предков тартессийцы в Андалусии; те песни могли быть только эпическими. В них также содержатся сведения об истории обетованной земли греческих моряков или Таршиша, как ее называет Библия. Несколько веков спустя в Европу из степей Азии нахлынули свирепые гунны. Имя их вождя, Аттилы, упоминается в «Песне о нибелунгах» (Этцель), однако у него хватало и собственных бардов. Когда в 446 году римский сенатор Присций прибыл к нему как посол Византии, Аттила вызвал двух из них, чтобы они исполнили повесть в стихах о его победах, а суровые воины в восторге слушали, вновь переживая былые битвы. Баура пишет также о эпических произведениях, созданных народами Азии, калмыками, кара-киргизами, казахами, осетинами и узбеками.^[10]

Произведения этого жанра имеются и у кельтов. Они также сохранились до наших дней. На Британских островах кельтские языки были представлены двумя ветвями: бриттскими в Великобритании и гойдельскими в Ирландии, а затем и в Шотландии. Эти две ветви более наглядно называются п-кельтскими и к-кельтскими. Они переняли греческое и латинское слово «пасха»; в ирландском и шотландском вариантах гэльского это слово превратилось в «caisg»; по-видимому, изменение звука произошло в V веке после обращения гэлов в христианство. Древнейшее произведение гойдельской литературы, Ульстерский цикл, помогает нам окунуться в атмосферу конца железного века. Этот цикл написан прозой, но с гомеровским эпосом его роднит все тот же суровый реализм: война необходима и ужасна. Древнейшие образы бриттской литературы относятся к VI веку. Тогда в Британии было два барда — Талиесин и Анурин. Сами они никогда не жили в Уэльсе, но именно там в настоящее время оказались заключены носители их языка. Талиесин прославлял героев королевства Регед со столицей в Карлайле. Анурин был бардом вотадинов.

* * *

Эпическая песнь, сочиненная Анурином, названа в честь его народа. Он использует бриттское название, а не его латинизированную форму, «Гододдин». Его весьма нелегко признать или опознать как первое литературное произведение, созданное в Шотландии, но тем не менее это именно так. Тот факт, что до нас оно дошло только в средневековом валлийском варианте, не играет роли. До закрепления в письменном виде оно на протяжении семи веков передавалось из уст в уста, от барда к барду, все более и более изменяясь. Однако свидетельства его гораздо более раннего происхождения заявляют о себе в сохранившемся на сегодняшний день тексте стихотворным размером некоторых фрагментов и в других признаках. Кеннет Джексон, профессор кельтского языка из Эдинбурга, в 1969 году описывал флективный язык этой поэмы как «очень ранний валлийский», хотя «столь темный», что, возможно, это произведение никогда не будет переведено полностью. Тем не менее в 1997 году появились три перевода поэмы на английский, самый полный и академический из них принадлежит перу Джона Коха. Хью Макдиармид, шотландский бард XX века, увидел в этой поэме суть шотландского национального характера: «Лучшие фрагменты ее вдохновлены не славой, но скорбными размышлениями о напрасных жертвах войны».^[11]

Поэма «Гододдин» повествует о битве при Каттерике, состоявшейся в 598 году. Она ознаменовала собой начало постепенной утраты Лотианом кельтского духа. Столицей вотадинов уже был Эдинбург, а не Трапрэйн. И сам Эдинбург в этой поэме впервые в истории носит имя или имена, близкие современным: Дин-Эйдин (что означает крепость на склоне холма), Эйдин-Врэ (крепость Эйдин на холме), Кинтедд-Эйдин (столица Эйдин) или просто Эйдин.

Эдинбург также обретает в этой поэме героический эпитет. Подобно «покрытому облаками Илиону» или «увенчанным фиалками Афинам», он стал «Эйдином, городом золотых дел мастеров». Это был город, в котором кельтские мастера спокойно трудились под покровительством короля — и каждый воин, уходивший в бой, носил на шее по золотой гривне. Король Миниддог Богатый перед тем целый год пировал с ними в своих чертогах на Замковой скале. На сей раз он по какой-то причине не сопровождал их, поэтому поэма начинается восхвалением другого вождя, возможно Кинана из Трапрэйна, которому не суждено было вернуться из боя. Также упоминается (лишь единожды) Артур, которому в будущем предстояло стать величайшим защитником бриттов от германских завоевателей; он мог присутствовать на пирах Миниддога, потому что жил прямо у Седла Артура.^[12]

Королевские воины, подобно будущим поколениям молодых людей Лотиана, проводили время главным образом за выпивкой и в сражениях: