Читать книгу - "Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России - Егор Яковлев"

Изучение колониального геноцида осложняется тем, что он по определению слабо документирован. Убийство «зверолюдей» или «недочеловеков» не было нужды отражать в документах. Сегодня это открывает широкие возможности для манипуляций цифрами: либо в пользу данного фактора депопуляции, либо, наоборот, для фактического его отрицания. Вторая проблема состоит в слабой исследованности влияния повседневного геноцида на другие причины депопуляции. Между тем массовые убийства, сожжения жилищ, создание атмосферы постоянного страха за жизнь свою и детей, очевидно, становятся первопричиной голода, стимулируют болезни, уменьшают сопротивляемость организма и в конце концов косвенно приводят к смерти. Всё это мы должны принимать во внимание.

Однако существование самого повседневного геноцида отрицать нельзя по причине множества документальных свидетельств. Та точка зрения, что гибель коренных народов Америки, Австралии и Новой Зеландии является следствием исключительно европейских болезней и отсутствия у аборигенов иммунитета к ним, откровенно наивна. Очевидно, что ни оспа, ни корь, ни грипп, ни даже сифилис, действительно занесённые колонизаторами, не помешали созданию наций современной Латинской Америки, ядра которых составляют метисы, то есть потомки и индейцев, и европейцев. Между тем ядро американской или австралийской нации составляют чистокровные потомки англичан и других колонизаторов, прибывших в Новый Свет. Пока что наука не представила доказательств того, что причины этой разницы лежат в области биологии. Есть куда больше оснований искать их в области политики и религии.

Тема повседневного геноцида в колониях остаётся мало освещённой в мировой литературе. К примеру, не получила широкой известности трагедия аборигенов Австралии и Тасмании, между тем она является ярчайшей иллюстрацией механизма молекулярного уничтожения в ходе завоевания жизненного пространства. Знаменитый французский историк Марк Ферро, написавший труд «Как преподают историю детям разных стран», горько иронизировал относительно умолчания об этих событиях:

«В высшей степени серьёзный труд профессора А.П. Эткина об аборигенах содержит в себе целый параграф о… “демографическом приросте” у туземцев начиная с 1930 года. Французское издание этой книжки насчитывает 452 страницы. Я напрасно искал на них хоть малейшее указание на демографический спад предшествующего столетия… В конечном счёте больше всего об этом узнаешь, читая “Детей капитана Гранта”»^[50].

Нам нет нужды ссылаться на Жюля Верна, хотя он и не грешил против истины, описывая убийства аборигенов и вкладывая в уста майора Мак-Наббса (персонажа, вообще-то, положительного) симптоматичную фразу, что это обезьяны. Правдивую картину трагедии мы находим у австралийского историка XX века Алана Мурхеда: «В Сиднее дикие племена были заморены. В Тасмании они были поголовно истреблены… поселенцами… и каторжниками… все они жаждали получить землю, и никто из них не собирался позволить чёрным препятствовать этому»^[51].

На острове Тасмания с началом колонизации в 1804 году действительно развернулась вакханалия убийств, сексуального насилия и обращения в рабство местных, не исключая детей. Впрочем, злодейства совершались не только из-за земли или даже расовой ненависти, но и просто для удовольствия белого человека. Читая свидетельства о колониальных буднях, мы часто встречаем слова «охота» и «спорт» применительно к убийству коренного населения.

«Охота за чёрными была любимым спортом колонистов. Выбирали день и приглашали соседей с их семьями на пикник… после обеда джентльмены брали ружья и собак и в сопровождении 2–3 слуг из ссыльных отправлялись в лес искать чёрных. Охотники возвращались с триумфом, если им удавалось подстрелить женщину или 1–2 мужчин»^[52]. Биогеограф Джаред Даймонд приводит другие факты кровавого веселья англичан: «Один пастух расстрелял девятнадцать тасманийцев из фальконета, заряженного гвоздями. Четверо других напали на коренных жителей из засады, убили тридцать человек и сбросили их тела с горы, ныне называемой Виктори-хилл»^[53]. Отчаянные попытки аборигенов защититься, которые в британской традиции принято называть «чёрной войной», жестоко подавляла колониальная армия: «Солдаты сорокового полка загоняли туземцев меж двух каменных глыб, расстреливали всех мужчин, а потом вытаскивали женщин и детей из скальных расселин, чтобы вышибить им мозги»^[54].

В 1828 году губернатор Тасмании просто запретил коренным жителям появляться в той части острова, где уже обжились европейцы. В случае нарушения запрета солдатам было разрешено убивать аборигенов на месте. Зато сами белые зачастили на территорию тасманийцев, так как их похищение и продажа в рабство, так называемый «отлов чёрных», стали прибыльным бизнесом: за взрослого давали пять долларов, за ребёнка – два. В результате к 1830 году из пяти-шести тысяч аборигенов на всём острове оставалось всего лишь двести – их в итоге принудительно вывезли за тридцать миль от Тасмании на остров Флиндерс. Итог тасманийской трагедии цинично, но точно подвёл историк и журналист Джон Хэммонд: «Тасманийцы были бесполезны и все умерли»^[55].

В Австралии белое население восприняло опыт соседей с энтузиазмом. Как рассказывает Даймонд, «австралийское правительство, по образцу карательных отрядов тасманийского правительства, создало подразделение конной полиции, так называемых “полицейских для дикарей”; это подразделение выполняло приказ “найти и уничтожить”: аборигенов либо убивали, либо сгоняли с обжитых территорий. Чаще всего полицейские окружали стоянку аборигенов ночью, а на заре нападали и расстреливали всех. Белые поселенцы также широко применяли для уничтожения аборигенов отравленную еду»^[56]. Иллюстрацией к последнему тезису может быть красноречивое хвастовство одного из колонизаторов, который в 1885 году говорил: «Чтобы успокоить ниггеров, им дали нечто потрясающее. Еда наполовину состояла из стрихнина – и никто не избежал своей участи… Владелец Лонг-Лэгун при помощи этой хитрости уничтожил более сотни чёрных»^[57]. «Чёрная кровь на руках “добропорядочных” колонистов Нового Южного Уэльса, и всех вод новой Голландии будет недостаточно, чтобы смыть эти позорные пятна»^[58], – написал политик и писатель-гуманист Джон Данмор Лэнг об активности соотечественников.