Читать книгу - "Салтыков - Сергей Мосияш"

Швецию к войне с Россией подтолкнула Франция, обещая ей не только финансовую поддержку, но и привлечение к войне Турции. Расчет был прост: Россия, погрязшая в интригах вокруг престола, обессилена и не сможет вести войну сразу на севере и на юге (на это не решался даже Петр Великий, имея сильную армию и флот). И Швеция может вернуть провинции, утерянные ею в начале века.

Нужен был повод к объявлению войны, и какая-то умная голова в шведском правительстве быстро его состряпала: Ништадтский мирный договор 1721 года[23]был заключен с Петром I, а ныне на престоле какая-то иностранка, мы идем возвращать корону законной наследнице Петра Великого — его дщери. Все продумано на несколько ходов вперед, если шведы военной силой посадят на престол Елизавету Петровну, она, естественно, в знак благодарности вернет Швеции провинции, отнятые ее отцом.

Что и говорить — прекрасная комбинация, умная голова, выстроившая ее.

И вдруг в самый разгар войны дочь Петра сама вырвала корону из рук правительницы-иностранки Анны Леопольдовны. И что самое невероятное, помогал ей в этом посланник Франции маркиз Шетарди.

— Черт бы побрал вашего маркиза, — выругался Людовик XV[24], узнав от Амелота о случившемся. — Он спутал нам все карты.

А Елизавета Петровна, придя к власти, первым делом попросила именно Шетарди:

— Мой друг, пожалуйста, постарайтесь закончить эту бессмысленную войну.

— Постараюсь, ваше величество, — отвечал маркиз и тут же отправил гонца к шведскому главнокомандующему Левенгаупту с письмом, в котором сообщал, что на престоле уже дочь Петра и войну надо кончать.

Левенгаупт, уже настроившийся идти на Выборг, отвечал: «Я не стану причиной кровопролития, если меня удостоверят, что Швеция получит выгодный мир. Но я требую для начала уступления нам Выборга и Кексгольма».

Шетарди не решился показать этот ответ императрице, дабы не раздражить ее. Отправил Левенгаупту второе письмо:

«Ваше сиятельство, вполне разделяя ваши требования, хочу поставить вас в известность, что Россия уже не та, что была лишь неделю назад. После переворота ее силы удвоились. Конфискованные имения арестованных дадут средства продолжать войну без отягчений для народа. А народ, одушевленный любовью к родине, будет вести войну с ожесточением. И как ни храбро ваше войско, господин Левенгаупт, вы воротитесь в Швецию без единого солдата, как это случилось 25 лет назад с вашим прекрасным воином Карлом XII. Неужли вам хочется повторить судьбу его?»

Это письмо привело Левенгаупта в бешенство:

— Как он смеет пугать меня, этот французишка? Когда мы вступим в Петербург, я велю найти его и высечь на площади, несмотря на его экстерриториальность.

По инициативе Шетарди было послано официальное письмо и королю Швеции с сообщением о восшествии на престол Елизаветы Петровны. Для отправки этого письма нашли среди пленных шведов некого капитана Дидрона и от имени императрицы, даровавшей ему свободу, вручили пакет шведскому королю. Отвечал на него опять же Левенгаупт, как маршал сената: «Король, мой государь, узнав через капитана Дидрона о восшествии на престол принцессы Елисаветы, приказал мне засвидетельствовать всю ту радость, которую причинила ему такая желанная и приятная весть… Король убежден, что эта государыня ответит на его чувства своим расположением, которые бы могли дружбу государей сделать согласною с интересом и безопасностью обоих государств. Король очень чувствителен к милости, оказанной ее величеством капитану Дидрону, он жаждет случая засвидетельствовать свою совершенную благодарность и приказал мне освободить русских пленников, находящихся во Фридрихсгаме».

И это письмо пришло на имя французского посла маркиза Шетарди. Он тут же помчался с ним к императрице.

Выслушав послание, Елизавета Петровна спросила прямо:

— Так будет мир или нет? И почему король сам не соизволил ответить нам?

«А сама-то ты много наотвечала», — подумал Шетарди, а вслух сказал:

— Короли обычно поручают это своим министрам, ваше величество, а Левенгаупт маршал сената и тем более главнокомандующий.

— Так они действительно прекратят войну без всяких претензий?

— Не думаю, ваше величество. Даже в этом медоточивом послании, заметьте, как сказано: «…согласною с интересом и безопасностью обоих государств». А интерес Швеции известен, возвращение ранее отобранных Россией провинций.

— Но это ж нарушение Ништадтского договора.

— Я согласен с вами, ваше величество, именно на этом, на нерушимости ништадтского мира, мы и должны стоять. Для вас это железная позиция.

— Пожалуйста, маркиз, отвечайте на письмо с самыми дружескими уверениями, что-де освобождение капитана Дидрона — это только начало, что я полна надежд и прочая, прочая. Сами придумайте, вы же француз, в конце концов. Если вам удастся добиться мира, я щедро награжу вас, Шетарди, — улыбнулась ласково и многообещающе Елизавета.