Читать книгу - "Тайная жизнь Александра I - Вольдемар Балязин"

Среди подмосковных усадеб достойно упоминания имение графов Олсуфьевых – Ершово, расположенное в трех километрах от Одинцова, где Григорьев построил двухэтажный барский дом, а в селе – церковь в классическом стиле. Афанасий Григорьевич Григорьев прожил 64 года и умер в Москве 1 мая 1868 года. Похоронен он был на Калитниковском кладбище.

Пушкин о Москве 20-х годов XIX века

И вот какой увидел Москву в середине 20-х годов XIX века Пушкин, не только запечатлев ее облик, но и выразив сложнейшую гамму чувств, воспоминаний, отношений, какие вызывала она в сердце каждого русского человека.

Седьмой главе «Евгения Онегина» предпосланы три эпиграфа – Дмитриева, Баратынского и Грибоедова, раскрывающие ее смысл и блестяще выражающие коллизию, идею и настроение и автора, и поэмы. Вспомним их.

Москва, России дочь любима, // Где равную тебе сыскать? – спрашивает, восклицая, И. И. Дмитриев.

Как не любить родной Москвы? – сохраняет интонацию Дмитриева Е. А. Баратынский.

И наконец, язвительный и мудрый А. С. Грибоедов, спрашивая, сам же и отвечает:

Гоненье на Москву! что значит видеть свет! // Где ж лучше? / Где нас нет.

И вот сюда-то, в любимую Москву, равной которой нигде не сыскать, посылает Пушкин провинциальную барышню Татьяну Ларину, и она, преодолев семь суток долгого пути, видит наконец Москву:

Но вот уж близко. Перед ними

Уж белокаменной Москвы,

Как жар, крестами золотыми

Горят старинные главы.

Ах, братцы! Как я был доволен,

Когда церквей и колоколен,

Садов, чертогов полукруг

Открылся предо мною вдруг!

Как часто в горестной разлуке,

В моей блуждающей судьбе,

Москва, я думал о тебе!

Москва… как много в этом звуке

Для сердца русского слилось!

Как много в нем отозвалось!

Вот, окружен своей дубравой,

Петровский замок. Мрачно он

Недавнею гордится славой.

Напрасно ждал Наполеон,

Последним счастьем упоенный,

Москвы коленопреклоненной

С ключами старого Кремля:

Нет, не пошла Москва моя

К нему с повинной головою.

Не праздник, не приемный дар,

Она готовила пожар

Нетерпеливому герою.

Отселе, в думу погружен,

Глядел на грозный пламень он.

Прощай, свидетель падшей славы,

Петровский замок. Ну! не стой,

Пошел! Уже столпы заставы

Белеют; вот уж по Тверской

Возок несется чрез ухабы.

Мелькают мимо будки, бабы,

Мальчишки, лавки, фонари,

Дворцы, сады, монастыри.

Бухарцы, сани, огороды,

Купцы, лачужки, мужики,

Бульвары, башни, казаки,

Аптеки, магазины моды,

Балконы, львы на воротах

И стаи галок на крестах.

Ей-Богу, лучше не напишешь!

ПОСЛЕВОЕННАЯ ЕВРОПА

Тайный сговор

После полуторагодового отсутствия, 12 июля 1814 года Александр возвратился в Павловск.

Через полтора месяца, 2 сентября 1814 года, он отправился на конгресс в Вену. Это блистательное всеевропейское собрание владетельных особ и сонма сопровождавших их дипломатов получило название «Танцующего конгресса».

И все же главным делом всех «танцующих» была политика. Уже к концу 1814 года главные европейские державы, кроме Пруссии, тайно образовали союз против России. Побудительным толчком к этому послужила проблема Саксонии.

Александр считал саксонского короля Фридриха Августа III, перешедшего в 1806 году на сторону Наполеона, изменником, и в разговоре с французским министром иностранных дел Ш. М. Талейраном заявил, что его место не на саксонском троне, а в России, подобно тому, как это было и с последним польским королем.

Еще больше накалились отношения Александра с австрийским министром иностранных дел, князем К. Меттернихом.

Александр, прекрасно воспитанный и деликатный, до такой степени не терпел Меттерниха, что в разговорах с ним, которые он вынужден был вести как с министром иностранных дел Австрии, часто позволял себе такой тон, какого никогда не допускал по отношению к лакеям.

Меттерних отвечал ему откровенной неприязнью и однажды сказал прусскому канцлеру князю Гарденбергу, что Александр, на переговорах более заботится о Польше для себя, чем о Саксонии для прусского короля.

Гарденберг тут же передал услышанное Александру, и тот, считая себя лично оскорбленным, вызвал Меттерниха на дуэль.

Беспрецедентной дуэли не суждено было состояться: Меттерних объяснил случившееся недоразумением, произошедшим из-за глухоты Гарденберга, который его неправильно понял. И все же дело дошло до того, что князь Шварценберг составил план военных действий против России и Пруссии, наметив начало войны на март 1815 года.

Со всеми возможными предосторожностями копии договора были отправлены королям Англии и Франции. Сам факт подписания содержался в наистрожайшем секрете, и Александр ничего не знал о существовании договора.

Бегство Наполеона с Эльбы

Неизвестно, как бы пошли дела дальше, но в ночь с 22-го на 23 февраля Меттерних получил от австрийского генерального консула в Генуе экстренное сообщение, что Наполеон отплыл с Эльбы.

Меттерних, вскрывший депешу только утром, тут же поспешил к императору Францу, который приказал ему немедленно известить о случившемся и Александра, и Фридриха Вильгельма, добавив, что австрийская армия должна быть готова к выступлению.

К Александру Меттерних отправился первым и немедленно был принят, хотя перед тем они не только не здоровались, но и при встрече делали вид, что не замечают друг друга. Александр даже не принимал приглашений на те балы и спектакли, на которые, как он знал, был приглашен или мог приехать Меттерних.

Но здесь все было забыто, и дотоле непримиримые враги помирились. Более того, Александр обнял Меттерниха и попросил возвратить ему прежнюю дружбу.

Так, в очередной раз в Александре государь и политик одержали верх над человеком и частным лицом.

Александр полностью поддержал решение императора Франца, и после этого Меттерних отправился к прусскому королю.

В десять часов утра у Меттерниха состоялось совещание, на которое первым явился Талейран, и ознакомившись с донесением из Генуи, внешне остался совершенно спокойным.