Читать книгу - "С широко открытыми глазами: мое возвращение в KoЯn - Брайан Филипп Уэлч"

Я ушел из KoЯn, но не из музыки.

Всю жизнь в своих отношениях с музыкой я бросался из крайности в крайность. Опыт прослушивания мелодий и текстов, впервые ставших настоящими песнями, – это чувство, которое трудно выразить словами. Все равно что стать родителем. «Создание» ребенка – это все виды удовольствия, и когда в мир приходит совершенно новая жизнь, это кажется чудом. Но затем наступает реальность, и вы понимаете, сколько подгузников нужно поменять, сколько ночей недоспать, сколько еды и сколько одежды купить. Другими словами, ты понимаешь, что здесь очень много работы.

То же самое и с музыкой. Песня – целый мир. Когда в студии ты слушаешь свой только что записанный трек, кажется, что это чудо. Но ведь те же самые песни «зовут» в тур, именно из-за них вы уезжаете от семьи, подчас расставаясь на несколько месяцев.

Это может оставить вас с чувством опустошенности.

И хотя я распрощался с KoЯn, музыка не перестала быть частью моей жизни, потому что она – мое призвание.

Начав новую жизнь с Джиннеей в Аризоне, я снова принялся писать. Вдохновение было сумасшедшим, в итоге я написал пару дюжин песен. Настала пора звонить Эдгару. Он быстро подготовил студию, вызвал Родриго и Фернандо, нашел звукорежиссера. Я был готов.

По крайней мере, я так думал.

Перед записью своей первой сольной песни я очень волновался. В Финиксе стояло жаркое утро, и я готовил Джиннее быстрый завтрак. Я не мог дождаться, когда смогу отвезти ее в школу, чтобы отправиться в студию. Никогда прежде я не писал вокал в профессиональной студии. Был опыт записи бэк-вокала с KoЯn, но целиком я не записал еще ни одной песни. Баловался в приложении GarageBand от Apple и все, в общем. Так что я был вне себя от радости попасть в настоящую студию и записать свои песни.

А вот Джиннея была немного менее восторженной.

– Джиннея, угадай, что я сегодня делаю? – спросил я, улыбаясь.

– Эм, отвозишь меня в школу?

– Нет, глупышка! Сегодня я записываю вокал для своего сольного альбома.

– А, – уныло ответила она.

Без энтузиазма, но, с другой стороны, ей было всего семь лет, на что я надеялся?

После завтрака я схватил дочкин рюкзак, и мы вышли из дома. По дороге в школу я уже чувствовал себя рок-звездой.

Боже, хотел бы я все еще иметь тот «Хаммер».

В студии царил полумрак, горели свечи – это Родриго постарался, чтобы настроить на пение.

Родриго – классный парень. Наверное, это самый вежливый человек на свете. Родриго всегда встречал меня с улыбкой, а еще мне нравился его легкий испанский акцент.

«Привет, Брайан. Как дела?» – спрашивал он, слегка наклонив голову влево. У него была самая искренняя улыбка, которую я когда-либо видел, как у испанского официанта в самом дорогом ресторане в мире. И этот парень не просто спрашивал, как у меня дела, он действительно хотел знать. Он сидел и внимательно слушал каждую деталь, пока я рассказывал ему, что происходит в моей жизни.

Вежливость Родриго часто становилась предметом наших шуток. Старина Эдгар тоже был в восторге от общения с Родриго. Он складывал руки вместе, слегка наклонял голову и идеально пародировал акцент Родриго. Это было забавно. Но Родриго это не обижало, он гордился своим происхождением.

Немного поболтав с Родриго, я сунул в холодильник принесенный из дома буррито с черной фасолью и курицей и направился в студию. Все было идеально.

Радушное приветствие Родриго?

Есть.

Свечи расставлены по всей студии?

Есть.

Эдгар сидит на диване за микшерным пультом и ждет меня?

Сделано.

Я надел дорогие студийные наушники и проверил уровень микрофона.

«Раз, два, три», – сказал я в микрофон.

Я вдруг понял, что когда пользуешься дорогой студийной аппаратурой, то слышишь все нюансы своего голоса: и плохие, и хорошие. На этапе проверки микрофона я услышал, что голос мой звучит, как у подростка, когда тот ломается. Я схватил одну из бутылок с водой, которые Родриго приготовил для меня, и сделал быстрый глоток, чтобы посмотреть, поможет ли это.

«Давай попробуем сделать дубль», – предложил я.

Блин, опять этот изъян. Мне что пятнадцать лет?

Родриго кивнул и почти сразу же в моих наушниках заиграла фонограмма «Washed by Blood». Я чувствовал, как мое сердце колотится в груди. Через минуту зазвучал куплет, и я начал петь.

Вот тогда-то все и случилось.