Читать книгу - "Мой учитель Филби. История противостояния британских и отечественных спецслужб, рассказанная с юмором и драматизмом - Максим Баженов"

Но в любой бюрократической структуре тебя могут подставить и затереть, если ты недостаточно принципиален и проявляешь мягкотелость. В один прекрасный момент я чуть не сменил свою английскую ориентацию на скандинавскую. Пока находился в отпуске заместитель начальника отдела, курирующий английское направление, меня принялся усиленно окучивать другой зам, в ведении которого находились скандинавские и финские дела.

Действовал этот профессиональный вербовщик на редкость грамотно. Дескать, ну что ты там, в Англии, получишь и, главное, когда? А у нас пожалуйста! Дипломатическая должность в шикарной скандинавской столице. Можешь уехать буквально через месяц!

Я, естественно, только мычал в ответ. Ведь передо мной был целый полковник, который к тому же в тот момент замещал самого шефа отдела.

Слава богу, вовремя вернулся мой родной зам. Он долго топал ногами, кричал, что нечестно приказывать чужим солдатам, и в конце концов отстоял мое английское будущее.

Время от времени на партийных собраниях, ежемесячно проходивших в отделе, разбирались персональные дела. Как правило, чехвостили сотрудников, невзирая на должность и звание, за баб и пьянку.

Вот полковник, начальник направления поматросил с любовницей, а потом ее бросил. Девушка же оказалась не промах. Она тут же настрочила кляузу в кадры ПГУ, где подробно рассказала обо всем, что слышала от бравого полковника в постели, и – о, ужас! – поведала, что ей даже известно, где именно у метро останавливается наш служебный автобус. На партсобрании полковник под осуждающими взорами сослуживцев посыпал голову пеплом, публично раскаялся и отделался строгим выговором с занесением в личное дело.

Подобные истории произошли поочередно с двумя моими товарищами по учебе на первом семинаре Кима Филби. Мы все трое дружили семьями, а Саша – тот самый Александр Владимирович, который за руку привел меня в Ясенево, – и Владислав вообще чуть не побратались. Да и их жены были неразлейвода.

Сначала подзалетел Саша. У него случился серьезный роман. Но как быть с женой, у которой папа – ответственный сотрудник МИДа?

В разруливание ситуации вынужден был вмешаться сам Виктор Федорович Грушко. В откровенном разговоре с глазу на глаз он предложил Саше определиться: новая большая любовь либо возвращение к жене. Саша ни туда ни сюда. Тогда и была объявлена публичная порка на партсобрании.

Странно повел себя Владислав. Когда Саша чуть не с мольбой в голосе попросил его подтвердить что-то – «Ты ведь в тот момент был рядом и знаешь, как обстояло дело», – тот отвел глаза в сторону и заявил, что ничего не помнит и вообще не считает себя таким уж большим другом и конфидентом Саши.

Грушко с презрением наблюдал за этой постыдной сценой. По его инициативе собрание вкатывает Саше строгача с рекомендацией отстранить от оперативной работы по линии отдела. Впоследствии Виктор Федорович признался мне, что готов был простить гуляку, если бы тот повел себя по-мужски, даже выбрал бы новую жену.

Сделал Грушко вывод и в отношении Владислава. С английского, самого элитного, направления он был переведен на подготовку в одну из скандинавских стран.

Прошел год с небольшим, и с Владиславом, недавно отправившимся в свою Скандинавию, случилась похожая история, суть которой я пересказывать не буду. Его срочно отозвали. Опять партсобрание, которое для вашего покорного слуги оказалось гораздо более болезненным.

Накануне вызвал меня новый шеф, сменивший Грушко, и иезуитским голосом спросил:

– А вы случаем не знаете, кто писал на Владислава отзыв перед командировкой?

Я похолодел. Один из отзывов действительно был написан моей рукой, а мне самому уже через месяц-другой предстояло ехать в Англию.

Шеф тем временем уже звонил в кадры:

– Ага, значит, один из рекомендателей – Баженов? Там все только положительное? Спасибо. – Он положил трубку и вперил взгляд удава в бледного кролика, сидящего перед ним. – Ну вот, дорогой, вам урок, как раздавать направо и налево положительные рекомендации. Для первого раза прошу намотать на ус. Других санкций не будет. Еще вы завтра выступите на собрании с суровой и принципиальной критикой поведения Владислава.

Если кто-то ожидает услышать, что я отказался выступать против своего товарища, то его ждет разочарование. Я выступил, хотя и старался не клеймить Владислава как последнею врага народа. Он, кстати, не очень на меня был в обиде, поскольку прекрасно понимал правила игры. Но горечь и неприятный осадок оттого, что тобой так неприглядно манипулировали, остались на всю жизнь. Равно как и неприязненное отношение к тому шефу.

Позволю себе небольшое отступление о кадрах, раз уж упомянул их в предпоследнем абзаце. Как же прав был Иосиф Виссарионович, когда выдал свою бессмертную сентенцию «Кадры решают все». Предельно лаконичной фразой он убил двух зайцев. Да, с одной стороны, успех любого дела зависит от грамотно найденных, правильно обученных и расставленных людей, а с другой – от профессионализма кадровиков, которые этим занимаются. Или же не от него, а от конъюнктурного чутья, умения угадывать, что нужно в данный момент конкретному данному начальнику.

Применительно к разведке, где я худо-бедно почти два десятилетия отработал, у меня сложилось следующее впечатление.

На опыте комитетского кадровика Валерия Николаевича и своем собственном, накопленном позднее, я убежден в том, что в кадрах должны работать самые-самые, мудрые и высокообразованные «душеведы», прекрасно знающие предмет деятельности своей организации и умеющие оценить потенциал каждого сотрудника. По этой логике в управление кадров следовало бы командировать особо успешных оперативных сотрудников ПГУ, не на словах знающих, как завербовать агента, получить от иностранца ценную информацию.

На практике же иерархия была такая. Способный оперработник, сгоревший в поле, как правило, попадал в такие подразделения разведки, как информационная служба или служба активных мероприятий. Если человек чем-то себя дискредитировал, то его ссылали в подразделения, полностью отстраненные от оперативной деятельности, вплоть до архива. В кадры же попадали надежные, преданные службисты, но без выдающихся успехов, блеска в глазах и способности сдвинуть горы.

Это с одной стороны, а с другой… Вопреки вышеизложенному, постановка кадровой работы в советской разведке в целом вызывала и продолжает вызывать у меня восхищение. Проколы с эпизодическими предательствами не в счет. В какой крупной разведслужбе их нет? Восхищает качество отбора, по крайней мере моих сверстников. Одинаково высокий образовательный и интеллектуальный уровень, поведенческий тип и даже здоровье. Большинство пребывает в полном здравии в возрасте за шестьдесят, очками стали пользоваться в районе пятидесяти и так далее.

Более того, я восхищен кадровиками и психологами, которые умудряются самым что ни на есть грамотным образом распределять кандидатов по географическим отделам разведки. Учитывается и психотип разведываемого региона, нации и даже внешность.

Приезжаешь в Рим, а там резидент, похожий на древнего патриция. Ни за что не подумаешь, что он родом из Харькова. В Париже резидент – типичный галл, хотя родом из казаков с Северного Кавказа. Моим лучшим приятелем из немецкого отдела был этакий белокурый ариец, хоть завтра забрасывай в Баварию. А начальник индийского отдела темноволос, осанист и философски задумчив, как Будда.