Читать книгу - "Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон - Дмитрий Дудко"

Небезызвестен был и такой способ гадания. Три деревянные дощечки, с одной стороны белые, с другой — черные, бросались в качестве жребия в яму; белое означало удачу, черное — неудачу. И женщины были не чужды таких знаний. Сидя на месте, они случайно, без расчета, чертили линии в золе. Если число их оказывалось четным, гадание считали счастливым, если нечетным — то неудачным.

<..>[О разрушении храма.] Кроме того, стены храма были увешаны пурпурными тканями, наделенными красотой, но столь ветхими, что их едва можно было тронуть. Не было недостатка и в рогах лесных зверей, не менее примечательных природой, чем отделкой. Демон в виде темного животного выскочил изнутри [здания] и внезапно убежал от окруживших его огней.

<…> Отличием этого города [Кореницы] были три здания выдающихся храмов, заметные блеском превосходного мастерства. Достоинство местных богов пользовалось почти таким же почитанием, как среди арконцев — авторитет общественного божества. Но и это место, в мирное время безлюдное, теперь было переполнено многочисленными обиталищами^[100].

<…> Самый большой храм стоял внутри двора, но вместо стен ему служили пурпурные завесы, крыша же опиралась лишь на колонны. Служители [церкви], разломав ограду двора, взялись за внутренние завесы храма. Когда и их убрали, высеченное из дуба изваяние, именовавшееся Ругевитом, стало видно в своем уродстве со всех сторон. Ласточки, которые под его устами свили гнезда, покрыли пометом его грудь. Достойный бог, изображение которого столь уродливо измарано птицами! Кроме того, у его головы было семь человекоподобных лиц, которые все были покрыты одним черепом. Столько же мечей в ножнах, подвешенных к его боку, изобразил мастер. Восьмой, обнаженный, [бог] держал в руке; вложенный в кулак, он был крепчайше прибит железным гвоздем, так что нельзя было извлечь, не разрубив, что показало его рассечение. Ширина его была больше человеческого роста, высота же такая, что [епископ] Абсалон, встав на цыпочки, едва достал до подбородка топориком<…>

Этого бога почитали, совсем как Марса, возглавляющим силы войны. Ничего забавного не было в этом изваянии, вызывавшем отвращение грубыми чертами уродливой резьбы.

<…> Завершив его уничтожение, отряд спутников [епископа] рьяно двинулся к изваянию Поревита, которое почиталось в ближайшем храме. Он был изображен с пятью головами, но безоружным. Срубив его, вошли в храм Поренута. Эта статуя представляла четыре лица, а пятое имела на груди и касалась его лба левой, а подбородка правой рукой. Ее с помощью служителей [епископ] поверг ударами секир.

Saxonis Grammatici. Historia Danica. P. I. V. II. Havniae,1839. P. 661, 822–827, 837–838, 841–843.

Сага о Книтлингах (XII в.).

122 (1168 г.). [Датский король Вольдемар в Коренице] приказал сокрушить трех идолов, которые именовались Рунвит, Турупит и Пурувит. Эти идолы такие чудеса творили: если кто желал сойтись с женщиной в городе, то они сцеплялись, будто псы, и не прежде разъединялись, чем покидали город. <…> Там захватили у идолов много денег, золото и серебро, шелк, и хлопок, и пурпур, шлемы и мечи, кольчуги и всякого рода оружие. Пятый идол звался Пизамар. Он был в Асунде [Ясмунде], так именовался город. Этот [идол] также был сожжен. [Другой бог] назывался Черноглав (Tiarnoglofi), это был их бог победы, который ходил с ними в походы; имел серебряные усы. Он дольше всех сохранялся; только на третий год после этого его захватили.

Monumenta Germaniae historica. Т. XXIX. Hannoverae, 1892. P. 314.

Страсти мучеников, погребенных в Эбсторфе (XIV в.).

После смерти императора Карла Великого некоторые не истинные христиане, преимущественно за Эльбой, оставив принятую веру Христову, своих свергнутых идолов Хаммона, то есть Святобога (Suentobuck), Вителюба (Witelubbe), Радигоста и других, восстановили и в прежних местах поставили.

Hanuscn I. J. Op. cit. S. 210.

Хроника Пулкавы (XIV в.; использована более ранняя «Хроника Бранденбургской марки»).

В этом городе [Бранденбурге (Браниборе)] идол мерзкий с тремя головами чествовался обманутыми людьми, словно бог почитался.

Palm Т. Wendische Kultstatten. Lund, 1937. S. 95.

Николай Марешалк Турий. Анналы герулов и вандалов^[101] (XV в.).

I, 4. <…> есть в окрестностях Гадебуша, который обтекает река Радагас, носящая имя божества, корона которого (из меди, от расплавленного его идола), поныне видна в окне храма.

I, 9. Идол (Радигоста) был вооружен, в шлеме и кольчуге, с изображением бычьей головы на груди.

II, 1. Антюрий поместил на носу корабля, на котором плыл, голову Буцефала, а на мачте — водрузил грифа^[102].

A. Frencelii. Op. cit. P. 126–127, 131.

Конрад Бото. Саксонская хроника (1492).

1116 г. Славяне поистине отступили от клятвы и восстановили старого бога, звавшегося Флинц, который стоял на кремне, был изображен в виде мертвеца в длинном плаще и имел в руке палку с горящим факелом, и на левом плече — вздыбившегося льва, который будет воскрешать мертвых <…>

1123 г. В Ольденбурге был бог, именовавшийся Проно [Прове], и он стоял на столбе, и имел в руке красное железо испытаний (proveyssen), и имел знамя, а еще длинные уши, и венец, и пару сапог, а под ногой — колокол.

1133 г. В Мекленбурге бодричи почитали бога, именовавшегося Радигост, который имел на груди щит, на котором была изображена черная бычья голова, а еще имел в руке секиру, а на голове — птицу.

Schwenk К. Die Mythologie der Slawen. Frankfurt a. M., 1853.

S. 169, 178–179; Jagic V. zur slawischen runenfrage// Archiv für slawische philologe. 1880. Bel. V. S. 204.

Захариас Гарцеус (бранденбургский хронист XVI в.).

В этом храме [на г. Гартунгсберг в Бранденбурге] стоял тройной идол, названный Тригла, которому вандалы^[103] с величайшим почтением поклонялись. Это было изваяние Дианы, ведь, как известно из Евстафия, греческого писателя^[104], Диана также называлась Тригла. Этот же идол был через несколько лет после того увезен Христианом^[105], королем датчан, когда тот изгнанником прибыл в [Бранденбургскую] Марку.