Читать книгу - "Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин"

С начала 1932 года «южная линия» (румынская) стала основной в боевой работе РОВСа. Полковник Жолондковский установил связи здесь с румынской и английской разведками и создал работающую резидентуру. Его сообщения положительно оценивались генералом Миллером. На очередном совещании старших начальников РОВСа Жолондковский представил доклад о готовности румын сотрудничать с Союзом в деле переброски людей в СССР и проведении допросов перебежчиков.

Источники ОГПУ отметили в мае 1932 года очередной подъем активности Боевой организации РОВСа, указывая на то, что она стала активно использовать молодежную эмигрантскую организацию Национальный Союз Нового Поколения. Заметим, что об НСНП и ее взаимоотношениях с РОВСом подробно пойдет речь в дальнейшем на страницах этой книги. Отмечалась и активность Боевой организации РОВСа в Югославии, руководителем которой называли генерала З.А. Мартынова. Добавим, что он возглавлял Общество галлиполийцев в этой стране, наиболее активную организацию, входившую в состав РОВСа. По поступавшим к чекистам сведениям, в Белграде была создана специальная школа террористов, отделения которой существовали в Новом Саду, Суботице и других югославских городах.

Крайнюю озабоченность генерала Миллера в начале 30-х годов и в дальнейшем вызывало то, чтобы секретная работа РОВСа по «связи с Россией» не нанесла вреда официальной деятельности этой организации с ее главной целью — сохранением армии в изгнании. «Генералу Кутепову и мне за ним поневоле пришлось нарушить мудрое правило Петра Николаевича (Врангеля. — В.Г.), что лица, связанные с РОВС, не должны иметь никакого отношения и не знать даже ничего о конспиративной работе», — признавался Миллер в 1931 году. «Но уже дальше я всеми силами стараюсь оградить чинов РОВС от возможности быть как-то соприкосновенными с конспиративной работой, — писал он своему коллеге в Германию, — и очень прошу Вас проявить максимум осторожности в сношениях по конфиденциальным вопросам». «Положение всех лиц, стоящих во главе более крупных разделов РОВС, является особенно щекотливым, — продолжал он свои размышления, — так как наша организация является совершенно открытой, законно зарегистрированной, и все старшие чины ее поименно известны местным властям, и, естественно, если хотя бы самая невинная наша конспиративная работа могла бы быть уловлена большевиками, они используют это для обвинения нашей организации в таких действиях, которые послужат поводом к репрессиям».

Председатель РОВСа предостерегал своего коллегу, указывая на то, что в стране, где он живет (т.е. в Германии), его переписка может находиться под надзором и органов ГПУ, и местной контрразведки, и предупреждал о необходимости соблюдать осторожность в переписке и указывать на свою непричастность к работе, относящейся к СССР.

В мае 1932 года российская военная и политическая антибольшевистская эмиграция во Франции пережила неприятный эпизод, связанный с убийством русским эмигрантом, бывшим офицером Горгуловым французского президента Поля Думера. Руководители эмигрантских организаций боялись, что на них будет возложена ответственность за убийство президента Франции, что приведет к соответствующим санкциям, и поспешили отмежеваться от убийцы, называя его — кто сумасшедшим, а кто — даже большевистским агентом. Генерал Стогов откровенно писал 12 июня 1932 года в Софию генералу Абрамову: «Относительно нашего “корявого” положения в связи с делом Горгулова могу сказать, что, конечно, за будущее ручаться трудно, но пока, по крайней мере, мы не видим никаких особых трений и скорпионов, и префектура только производит проверку наших документов, для чего каждый вызывается в свой комиссариат и больше пока ничего. Есть, конечно, люди из французов, кои то ли по своей узости, то ли по недомыслию, до сих пор не отдают себе отчета в разнице — белый и красный, и всё мешают в одну кучу. Поживем, увидим, но как будто для особого беспокойства пока нет никаких данных».

Генерал Шатилов утверждал несколько лет спустя, что незадолго до убийства Думера от «Внутренней линии» к генералу Глобачеву поступило сообщение о заявлении Горгулова с верной его характеристикой и указанием на то, что от него можно ждать совершенно невероятных преступлений. Так или иначе, опасения руководителей российской эмиграции, связанные с этим неприятным для нее эпизодом, оказались напрасными. На похоронах президента Думера среди 6 тысяч приглашенных были и руководители РОВСа — Миллер, Кедров, Шатилов, а также ряд других генералов-эмигрантов.

1932-й год характеризовался финансовым крахом РОВСа. Дело в том, что его основные денежные средств были вложены в широко рекламируемую и считавшуюся весьма надежной и высокодоходной организацией — спичечную империю шведского предпринимателя Ивара Крегера (фамилия которого переводится на русский язык в различных источниках также как Крейгер и Крюгер). Она считалась одним из столпов шведской экономики, и подробные материалы о ней были представлены, например, в переписке советских дипломатов той поры, связанных со Скандинавией. Крегера именовали, например, национальным промышленным героем Швеции. Заметим, что, по утверждению ветерана советских спецслужб А.П. Судоплатова, в 1930 или 1931 году сотрудники советской разведки А.А. Слуцкий и А.М. Орлов-Никольский, шантажируя спичечного короля Крегера тем, что СССР может наводнить западные рынки дешевыми советскими спичками, заставили его выплатить советскому правительству отступную сумму в 300 тысяч долларов.

Крегер являлся крупнейшим в мире кредитором, принимал участие в важных международных экономических проектах и комбинациях, но и его долги различным банкам стремительно росли. В результате быстро нараставших проблем империя Крегера рухнула в марте 1932 году как карточный домик. Сам он был найден 12 марта 1932 года мертвым в своих парижских апартаментах. По одним данным, Крегер застрелился, а по другим (и в частности, по материалам расследования, проведенного шведскими специалистами несколько десятилетий спустя), — был убит.

Это нанесло огромный ущерб шведской экономике и престижу Швеции в мире. Советский полпред в Швеции А.И. Коллонтай писала в Москву 27 марта 1932 года, что крах концерна Крегера «выбивает Швецию из положения первой из руководящих стран мировой финансовой арены и заставляет ее искать спасения в отказе от большой финансовой игры», и эта страна потеряла все, что приобрела за время войны.

Потери РОВСа в результате краха концерна Крегера составили 7 миллионов франков. Союзу удалось сохранить лишь несколько сот тысяч активов, которые не были вложены в «империю» Крегера.

Существует версия о том, что разорение Русского Обще-Воинского Союза стало умелой операцией советской разведки, которая, зная о трудном положении шведского спичечного короля, убедила через подставных лиц руководство РОВСа вложить все деньги в это предприятие. Эту операцию во многом связывают с именем В.П. Богговута-Коломийцева, который в период пребывания в эмиграции был в Софии одним из организаторов и руководителей «Союза возвращения на родину», занимался бизнесом и поддерживал связи с советскими представителями. Он обвинялся и в связях с советскими спецслужбами. Богговут-Коломийцев несколько лет представлял в Париже интересы И. Крегера, и его связывали с гибелью последнего. По существующей версии именно он, являясь якобы советским агентом и зная тяжелое положение дел шведского миллионера, способствовал через третьих лиц помещению денег РОВСа именно к Крегеру, и в результате деньги организации рассеялись как дым.