Читать книгу - "Райнхард Гейдрих - паладин Гитлера - Иржи Пражак"

В операции «Церковь», как это указывалось, гестаповцам угрожали бой и потери. Поэтому так быстро утратили отвагу одиннадцать криминальных секретарей и один криминальный кандидат-ассистент, так же быстро, как и возможность увенчать «победу полиции» очень ценной добычей… и пережить ее.

Комиссар Паннвитц приказывает вызвать к своей машине командира роты СС, которая залегла в боевом порядке на Рессловой улице.

Штурмбанфюрер СС Кениг отбирает десять самых опытных солдат, которые по-настоящему понимают свое ремесло. Это будет первая ударная группа, она должна очистить верхнюю часть церкви при поддержке, если в этом будет необходимость, тяжелыми пулеметами из окон стоящих напротив домов.

(«Штурмбаннфюрера Кенига за подбор первой ударной группы и образцовое командование предлагаю наградить военным крестом первого класса с мечом», — напишет позже новый протектор Далюге в рекомендации, направленной в Берлин группенфюреру СС и генералу полиции Штрекенбаху.)

— Огонь!

Пулеметчики, засевшие в башенке Ирасековой гимназии, у слуховых оконцев чердака и окон Торговой школы, начинают обстрел. Длинные очереди разбивают стекла церковных окон; пули отскакивают от каменных колонн галереи, прижимая к земле обороняющихся.

«Без поддержки воинских частей было бы невозможно даже приблизиться к церковным хорам и к засевшим там лицам, — выстукивал телетайп буквы и слова, диктуемые Франком. — Штурмовая группа СС под защитным огнем пробивалась шаг за шагом, используя ручные гранаты и автоматы. После упорной перестрелки ей удалось проникнуть на хоры и закрепиться там».

Три патриота — Опалка, Кубиш и Шварц — оборонялись из последних сил.

(«Ротенфюрер СС Гралерт первым взобрался по лестнице и проник на хоры. Пуля противника пробила ему шлем, тяжело ранила в голову, и он выбыл из строя. Предлагаю повысить его в чине — присвоить звание унтерштурмфюрера СС. Точно так же обершутц СС Шинке, фольксдойче — немец из Польши, который даже без ведома командира взобрался на хоры, чтобы оттуда принимать участие в подавлении сопротивления, получил тяжелое ранение глаза. Предлагаю отметить его военным крестом II степени», — продолжает Далюге свои предложения генералу Штрекенбаху.)

Время, которым располагали теперь обороняющиеся для борьбы с превосходящими силами атакующих эсэсовцев — а им в конце концов удалось захватить хоры, откуда по воскресным дням звучали торжественные литургии, — отмеривалось уже только секундами, необходимыми для того, чтоб вложить в магазин последнюю обойму.

Последний патрон каждый берег для себя.

(«Унтершарфюрер СС Тейкс, командир первой штурмовой группы, на долю которого выпало занять верхнюю часть церкви, закрепиться там и обстреливать оттуда противника, выполнил задачу успешно, с тактической изобретательностью. Предлагаю направить его в юнкерское военное училище СС. Остальных участников первой штурмовой группы — шутцев СС Агла, Веха, Вальтера, Виттига и Коха следовало бы иметь в виду для награждения крестом „За заслуги“ II класса», — добавляет Далюге в послании Штрекенбаху.)

Трое смельчаков, оставшихся лежать среди каменных обломков, осколков стекла и поломанных нотных пюпитров на галерее Кирилло-Мефодиевской церкви, погибли не в результате «тактической изобретательности бойцов охранного батальона „СС Прага“. Правый висок каждого из защитников пробит пулей из собственного пистолета.

„Один умер тут же. Двое остальных скончались в лазарете СС, хотя там были приняты все меры к тому, чтобы сохранить им жизнь“, — заключает Франк первый раздел телетайпного донесения, предназначенного для срочного информирования руководящих кругов.

В подземелье остаются еще четверо.

Теперь самолично явился сам Франк. Не только для того, чтобы наилучшим образом составить донесение. К.Г. Франк — высший руководитель СС и полиции в протекторате. Если самые низшие чины гестапо возжелали увенчать себя славой и захватить живыми участников покушения на третьего человека Третьей империи, тем более стремился получить такой шанс их начальник. Первое телефонное сообщение, пришедшее с Рессловой улицы в Чернинский дворец, заставило Франка сесть в машину.

Около семи часов группенфюрер подъехал к осажденной церкви. Комиссар Паннвитц отдает рапорт, в котором не может скрыть неудачи в самом начале операции „Церковь“. Того, что три парашютиста, которых после двухчасового боя им наконец удалось захватить, мертвы. Из „Печкарни“ между тем привезли Чурду и молодого Моравца. Согласно предварительному опознанию среди мертвых есть один из участников покушения — Кубиш. Где второй участник? Один ли он там?

Шансы еще не потеряны. Франк приказывает:

— Громкоговоритель!

К отдушине склепа, зияющей в стене над самым тротуаром, приставлен металлический громкоговоритель. На другом конце кабеля, на вполне безопасном расстоянии, переводчик гестапо Швертнер держит микрофон. Усилители включены, передачу можно начинать. На чешском языке.

— Сдавайтесь! — призывает Швертнер. — Вам ничего не будет!

Ответа нет.

Гестаповец повторяет обращение. Слова его будто отскакивают от каменной стены, ответа нет.

Громкоговоритель оттянут от отдушины; гестаповцы меняют диктора. Следующие должны говорить без микрофона, чтобы четверо десантников внизу узнали их голоса. Чурда и Моравец скованы друг с другом цепью. Юный Властимил Моравец потерял голос. Он не может говорить. Отказывается. Не помогают даже пощечины гестаповца Йегера.

Чурда, решившись однажды вступить на путь предательства, следует по нему и дальше.

— Друзья, сдавайтесь! Нет смысла… сложите оружие, и вам ничего не будет. Со мной, как видите, ничего не случилось, это я… — И после мгновенного колебания признается: — Я, Карел, Карел Чурда!

В ответ из отдушины над его головой просвистели пули.

„Когда же после нескольких обращений стало ясно, что эти агенты не сдадутся, а будут продолжать вооруженное сопротивление, были предприняты дальнейшие попытки захватить их живыми“, — начинает вторую главу своего телетайпного сообщения Франк.

Ясно видно, как он утрачивает самоуверенный тон прямого участника и инициатора акции. Высший руководитель СС и полиции в протекторате опускается до доказательства собственного алиби. На случай, если Гиммлер разгневается, если окажется, что рейхсфюрер СС решит оценивать акцию „Церковь“ в целом как неудачу полиции.

„О подземном склепе не было ничего точно известно, кроме только одного — что из него нет другого выхода. Это обстоятельство привело к решению использовать газ. Сотрудники гестапо бросили через оконное отверстие бомбы со слезоточивым газом и дымовые шашки, с тем чтобы лишить преступников возможности продолжать вооруженное сопротивление и обезвредить их без применения оружия. Попытки эти не оказали действия, очевидно, потому, что невозможно было заполнить газом в необходимой степени огромное пространство подземелья“.

Франк, разумеется, не приводил истинных причин своего фиаско. Того, что парашютисты вышвырнули обратно из окна на улицу их слезоточивые бомбы и дымовые шашки. Того, что сами гестаповцы были вынуждены улепетывать, спасаясь от действия собственных „попыток“, что эсэсовцы вынуждены были натянуть на себя противогазы.