Читать книгу - "Царь и схимник - Александр Холин"

Казаки мгновенно последовали за полковником, пуская коней с места в карьер. Впереди путь им преградил небольшой, но болотистый ручей. По плотине проехать можно было только цепочкой. Александр наблюдал сверху, как эскадроны рассыпались по берегу, и вдруг все кинулись напрямик. Большинство казаков быстро выбрались из болота, и полковник, вытащив саблю, перекрестил ей казаков и крикнул:

– Эскадрон! Благословляю!

Казаки ринулись наперерез закованным в медь и сталь французам, а лейб-вахмистр Казачьего полка оказался как раз напротив французского генерала, не новичка в сражениях. Русский царь видел, как опытный француз, обнажив палаш, ринулся на прорыв казачьего строя, но вахмистр не испугался мчащееся забронированное существо. Казаку пригодилось то, что водится только среди донцов: они с конем так хорошо понимали друг друга, что когда француз уже занес палаш над преградившей ему путь фигуркой, конь казака на всем скаку вдруг остановился и сделал прыжок в сторону, что позволило седоку вонзить пику меж пластинами брони. Пика пронзила бронированного француза насквозь и выбила из седла. А вахмистр как ни в чем не бывало стряхнул труп с копья и дал шпоры коню.

Все это случилось так быстро, что Государь глазом моргнуть не успел. Эскадрон между тем уже врезался в ряды французов с таким гиком и ревом, что кирасиры чуть не поддались панике. Однако войско врага было гораздо многочисленнее и стало давить русских со всех сторон. Тогда казаки принялись тыкать пиками в лошадиные морды. Французские кони поднимались на дыбы, лягались и прыгали в сторону, внося в ряды французов всеобщую сумятицу и смятение.

Тут подоспела гвардейская кавалерия под командованием генерала Шевича, ударили пушки конной артиллерии. С другого фланга на французов наскочили немецкие полки – и враг дрогнул, потом побежал. Не всем французам в этот раз удалось унести ноги с поля боя.

Правда, эскадрон лейб-казаков тоже недосчитался многих, но, возвращаясь в ставку мимо своего обожаемого Государя, казаки подтянулись. Их потные лошади были забрызганы грязью, их алые куртки превратились в лохмотья, их руки и бледные от ран лица заливала кровь, но глаза казаков горели восторгом. Молодцевато, как на параде, проскакали они мимо царской ставки.

Полковник Ефремов выстроил оставшихся в живых и произнес:

– Полк! Государь благодарит всех вас за нынешний славный подвиг. Он сказал мне, что всеми вами доволен в душе своей и в сердце; благодарит Бога, что вы из страшного смертного боя возвратились с ничтожною потерей, молит Его, чтобы вы и в будущих ваших подвигах были так же счастливы, как сегодня!..^[101]

Вера в Государя Императора и его победу над французским басурманом была настолько сильна в русском войске, что сам Александр, осознавая это, и не думал покидать переднего края. Наша армия под его началом бодро и смело продвигалась к столице Французской земли – достославному Парижу.

Вечером 13 марта 1814 года Государь остановился на ночлег недалеко от Парижа, в местечке Фер-Шампенуаз. Русские даже не успели обосноваться, как показались французские войска. Император знал, на что способен его личный конвой, и приказал лейб-казакам атаковать французов. Тогда враги живо перестроились в каре и принялись палить залпами по Казачьему полку. Но и это не остановило лейб-казаков. Они налетели на ощетинившееся штыками каре и в одну минуту смяли его.

Граф Платов также продолжал военные действия. Месяцем раньше он подошел к настоящей военной крепости французов, городу Немуру, обложил его по всем правилам и начал переговоры с осажденными. Комендант города на предложение безоговорочной сдачи ответил:

– Городские рвы наполнятся трупами, река обагрится кровью до самого дна, а города я не сдам!

Получив такой ответ, Платов приказал спешиться казачьим полкам и выкатить вперед орудия донской артиллерии. Удачными выстрелами пушек два орудия крепости были подбиты вместе с обслугой, но город все равно не сдавался. До самой ночи шла артиллерийская перестрелка.

С наступлением сумерек Платов приказал разложить большие костры сначала при обозах, а затем все дальше и дальше от города так, как будто бы подходят новые войска. Потом призвал к себе полковых командиров и сказал им:

– С Божьей помощью я решил в эту ночь взять город приступом. Мы русские и, следовательно, должны ожидать удачи с именем Бога и Государя…

В то же время в казачьих полках читали следующий его приказ:

«С твердым упованием на Бога, с ревностным усердием Государю и с пламенною любовью к Отечеству совершим в сию ночь приступ к городу Немуру. Со всех полков наряжаются по три, а с Атаманского полка пять сотен пеших казаков с дротиками. У кого есть патроны, тот должен быть с ружьем. Соблюдать тишину; а подступая к городу с трех назначенных мест, производить беспрерывный крик. У страха глаза большие; неприятелю сила наша неизвестна. Город кругом окован нашей цепью; никто не подаст вести врагу. Вспомните измаильский приступ: к стенам его казаки шли с открытой грудью. Вера и верность увенчались там успехом; и здесь, уповая на Бога, ожидаем несомненно славы и победы. Овладев городом, не чинить жителям никакого вреда, никакой обиды. Покажем врагам нашим, что мы побеждаем супротивников верою, мужеством и великодушием…»^[102]

Наступила темная ночь. Матвей Платов сидел на камне и дремал. Тут его побеспокоил хорунжий и доложил, что казаки готовы на штурм. Платов встал, перекрестился и сказал полковнику Шпербергу, назначенному командовать спешенными казаками:

– Дай Бог, чтобы неприятель сдался без кровопролития!

Казаки пошли на приступ. Подойдя к городу, они подняли страшный крик, и два орудия донской артиллерии начали обстрел городских стен с близкого расстояния. Французы открыли беспорядочный ответный огонь, но донские пушки целенаправленно разбивали ворота.

Первый приступ был отбит. Тогда атаман Платов послал на помощь Шпербергу эскадрон и приказал непременно поджечь ворота.

Казаки почти без потерь пробились к воротам, подложили порох, солому, и вскоре пламя пылающих ворот рассекло темноту ночи. Донцы с криком и гиканьем вновь кинулись на приступ. Им помогали сотни черноморцев. Вдруг среди всеобщей трескотни, пушечных выстрелов и криков раздались резкие звуки трубы – неприятель трубил о сдаче. План психической атаки, составленный Платовым, сработал!

Атаман предложил городскому гарнизону покинуть стены крепости и выходить для пленения и сдачи оружия. Он обещал, что спокойствие жителей ничем не будет нарушено. К рассвету все было кончено. Атаман вместе с офицерами приносил благодарение Всевышнему. А в это время заря на востоке возвестила о приходе нового дня, и многочисленные пленники городского гарнизона, сидя на корточках в казачьем лагере, увидели вокруг себя только небольшой конный отряд донских и черноморских казаков.

Об этом со всеми подробностями доложили царю Александру, что немало позабавило его.