Читать книгу - "Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте - Андрей Васильченко"

Так как к этому времени небо прояснилось и на горизонте можно было заметить руины старого замка Доптры, до которых было почти рукой подать, я принимаю решение. Несмотря на усиливающие боли в желудке, надо приложить все силы, чтобы найти караванную тропу, от которой в дождливой темноте мы отошли на несколько километров. Расстояние до Доптры Пенси оценивает в три-четыре мили. Я и Краузе и приходим к выводу, что должны добраться до цели в данных условиях[94]часа за полтора. С этой установкой я, полный надежд, направляюсь в путь по мягким от влаги пескам. Не успели мы проехать час, как меня скрючивает от кишечной колики. Она меня не отпускает. Но самое ужасное, что расстояние до Доптры почти не уменьшилось. Надо мной раскидывается ясно-синее, сияющее тибетское небо, покрытое бесчисленными снежниками, плывут перистые облака цвета слоновой кости. Они простираются от края до края горизонта, что делает эту необозримую безграничную страну еще более безграничной. Но вокруг меня только пески, вода да болота. Ужасная пустыня. Где-то начинает дрожать воздух, и мне кажется, что мне является призрачная фата-моргана. Время от времени эту коварную тишину разрывает металлический крик орлана-белохвоста.

Как только мои внутренности начинают успокаиваться, я замечаю, что надо мной кружит золотистый ягнятник. Я смотрю ему вслед и продолжаю свой путь. Далеко над болтами звенят призывные крики степных куриц. Где-то, выгибая шеи, курлычут черные журавли. Я продолжаю двигаться по зыбким пескам, пока не замечаю Кайзера Бахадура Тапу, который ведет наших животных на веревке, так как вскоре начнется болотистая почва. Не успеваю я сесть верхом, как мой живот снова пронзает колика. Я остаюсь в седле и хватаюсь за гриву, пока живот не отпускает. Краузе и другие караванщики не должны ничего заметить.

Нам повезло, и мы быстро находим потерянную дорогу, которая ведет нас через болота. Но чем болотистее становится местность, тем условнее становится дорога. В какой-то момент она исчезает полностью, а вокруг нас начинают свою пляску болотные пузыри. Двигаться в данном направлении больше нельзя. Нам надо пересечь огромные песчаные дюны, которые своими белыми песками напоминают мне пустыню Гоби. За ними мы обнаруживает реку шириной в 60–80 метров. Ее форсирование на первый взгляд кажется несложной задачей. Итак, вперед! Вода доходит нашим животным до живота. Течение реки настолько сильное, что нас относит где-то на 100 метров. Мы внезапно оказываемся посреди грязной стремнины, переходящей в болото.

Первым упал самый сильный мул Кайзера Бахадура Тапы. Когда я хочу повернуть, моя кляча теряет равновесие и падает. Ее тащит потоком, который норовит утопить животное. Мул нашего переводчика мощным рыком поднимается на ноги. Но от этого мощного движения он погружается в грязь почти по самое седло. Смертельно испуганный мул рвется изо всех сил до тех пор, пока не начинает ощущать под своими ногами относительно твердую почву Я вижу, что мой мул того гляди утонет. Я выскакиваю из седла и сам погружаюсь по колено в песчаную болотину, которая засасывает меня все глубже и глубже. Пытаясь вытащить животное, я погружаюсь почти по пояс в ледяную жижу. Наконец задние ноги моей животины сантиметр за сантиметром вырываются из плена зыбких песков. Мне на помощь спешит Кайзер Бфсадур Тапа. Теперь мы тянем из болота мула вдвоем.

Когда мы переводим дух, то от неимоверных усилий во мне начинается очередная реакция. Мои кишки пронзает острая боль, мне кажется, что живот вот-вот разорвется на множество кусочков. В эти ужасные минуты мне видится, как в желудке у меня топорщатся сотни иголок. Меня охватывает приступ слабости, и я оседаю в седле посреди реки. Со лба капает холодный пот, я теряю контроль над собою. В итоге я вручаю себя в руки судьбы.

Только когда я прихожу в себя, меня охватывает отвращение — отвращение к самому себе. Кайзер Бахадур Тапа помогает мне очиститься, и я оседаю на берегу. Собравшись с силами, я продолжаю поиски перехода через реку. Мы находим новое место. Там река глубже и течение стремительнее, но животные чувствуют под ногами твердую, каменистую почву. Здесь мы успешно форсировали реку.

Вновь начинаются пески и тянущиеся вдаль склоны дюн. Вдобавок ко всему мы в очередной раз обнаруживаем, что Доп-тра не стала к нам ближе. Меня охватывает отчаяние. Я проклинаю себя и сотрясаю воздух, что был настолько глуп, поступив безрассудно. Но это отнюдь не исправляет ситуации, в которой мы оказались. У нас есть только один путь попытаться найти проход в болотистой почве В итоге мы хлещем наших мулов, чтобы вытащить их из хлюпающей жижи. Но впереди испытание — это раскинувшееся от горизонта до горизонта полуболото-полуозеро. В свете солнца оно весело поблескивает, но картина нас отнюдь не радует. У нас есть только один путь. Там, за этой преградой, лежит все-таки приблизившаяся к нам Доптра. У нас нет выбора!

Мы пробуем перейти водную преграду как минимум в десяти местах. Но каждый раз, начав вязнуть, мы возвращаемся. Мы пробуем снова и опять отступаем. Еще раз, и вновь неудача. Кайзер Бахадур Тапа занят тем, что изо всех сил пытается тянуть за собой животных. Но выбившиеся из силы мулы отказываются сделать хотя бы один шаг.

Наконец, после многочисленных попыток, когда мы уже стали терять надежду, находится сносный брод. Наши мулы не один раз падают. Окруженные водой со всех сторон, мы следуем по болоту, со злости отпуская ругательства в адрес любопытных крачек. После того как большая часть болота осталась у нас за спиной, мы оказываемся на сухом островке. Теперь нашей самой большой заботой является Краузе, мул которого везет на себе очень ценные в экспедиции фото-и кинопленки, которые весьма чувствительны к влаге. Мы позволяем нашим животным «попастись» на островке. Когда караван отдохнул, возвращается наш смелый и верный Кайзер Бахадур Тапа. Наш отчаянный непалец со слезами ярости не раз пускался в рискованный путь, чтобы найти нам брод. Каждый раз Кайзер Бахадур Тапа делал это добровольно и всегда отлично справлялся со своим заданием.

Но в тот момент я падаю на мокрую землю и засыпаю. Я настолько утомлен, что мне все кажется бесполезным. Выбившись из сил, я стал трусливо-малодушным. Засыпая, чувствую, как горит у меня в животе.

Прошел где-то час. Проснувшись, я вижу скопившихся вокруг меня воронов и светлоголового орлана-белохвоста,[95]которые ждали момента, чтобы поживиться мной. Я замечаю сияющих от счастья Краузе, Пеней и Кайзера Бахадура Тапу Они смогли преодолеть все трудности, и теперь вернулись за мной. Судя по положению солнца, сейчас вторая половина дня. Вот теперь до Доптры остается действительно полтора часа пути.

Мы едем верхом и пытаемся держаться вместе. Выглядим мы ужасно. От сапог до самых воротников мы заляпаны грязью, котораявперемешку с илом превратилась в толстую корку. Наши мулы падали еще несколько раз. Но теперь, когда опасность миновала, мы можем сделать несколько фотоснимков. Но большую часть пеленки мы хотим сохранить на обратный путь. Мы едем дальше и дальше, приближаясь к Доптре. Нам навстречу кто-то едет. Это спешит наш друг министр, которого король Таринг послал нам на помощь. Дело в том, что Его Величество несколько часов наблюдал за нашей битвой за жизнь в болотах. «Первый человек государства» решил прийти нам на помощь. Мы находим это весьма трогательным. Господин министр, идущий босиком, перепачкан грязью не меньше, чем мы. С радостью мы пожимаем друг другу руки. Это очень странная встреча. Министр, более-менее хорошо знающий местные дороги, сопровождает нас до самой королевской резиденции, где нас готовятся встретить не только король и его семья, но и все население Доптры. Когда мы приближаемся к замку, то начинаем различать его мощные стены, монастырь и близлежащие дома. Нас охватывает смущение, что в таком непотребном виде мы должны предстать перед королем. Однако министр настаивает на этом. При любых условиях мы должны нанести визит королю, так как наша встреча должна была состояться еще вчерашним вечером. Мы опоздали ровно на сутки, а потому Его Величество. стал опасаться за нашу судьбу. Именно это заставило короля взять в руки полевой бинокль, который он не выпускал несколько часов. В итоге мы должны был смириться с нашим ужасным видом.