Читать книгу - "После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430–800 - Гай Аноним"

Теперь австразийский майордом и австразийская знать не просто теснили конкурентов из других могущественных домов, но и перекрывали им доступ к ресурсам. Кроме того, Карл Мартелл фактически начал дероманизацию, отстраняя от должностей галло-римскую знать.

Майордом Австразии прекрасно понимал значение такого ресурса, как земля. Он не собирался идти путем Меровингов и растрачивать то, от чего зависела власть. Поместья врагов Карла беспощадно конфисковывались. Раздача земель в аллод прекратилась, и теперь наделы за несение военной службы жаловались только в форме бенефиция — в пожизненное пользование в обмен на службу королю, без права наследования (что привело к складыванию вассальных отношений). Бенефициарий получал землю, как правило, вместе с людьми, которые ее обрабатывали, и они несли в его пользу повинности — барщину или оброк. За это он должен был с доходов от бенефиция содержать оружие и коня и быть готовым по призыву майордома явиться в строй. Сам же бенефициарий превращался в помещика-рыцаря^[41].

Начало складываться рыцарское сословие, которое майордом мог выставить против непокорных магнатов. Рыцарство стало опорой короля в борьбе со светскими и церковными магнатами, правда, к последним десятилетиям правления Меровингов такие вот благородные доны меньше всего напоминали рыцарей Круглого стола в сияющих доспехах из Артурианского цикла или средневековых куртуазных романов. Среднестатистический «рыцарь»-бенефициарий был груб, невоспитан, абсолютно невежествен в любых науках, бородат и облачен в крашеную луковым отваром холстину и дешевые меха — словом, варвар варваром. Впрочем, хамить дамам, сморкаться за столом и сквернословить они отучатся всего через триста с лишним лет, к «Ренессансу XII века».

... И все же конфискованных земель не хватало для бенефициариев, которые требовались Карлу, чтобы привлекать новых сторонников и поощрять старых, Тогда он обратил взгляд на церковь — владелицу примерно трети пахотных земель — и затеял то, что историки называют то военной, то церковной реформой. Земли монастырей, храмов и епископств конфисковывались и раздавались в бенефиции сторонникам Карла Мартелла в обмен на службу — так франкский майордом создал мощную рыцарскую конницу.

Происходило это следующим образом. Высшими церковными должностями ведал король Меровинг, и Карл Мартелл от имени «собственного» короля принялся смещать оппозиционных или не вполне лояльных клириков, а на их места назначал тех, кто изъявил ему верность. Церковные земли дробились на бенефиции, отдавались в прекарий (то есть условное держание) нужным Карлу людям, а при надобности и конфисковались. В этой практике не было ничего нового: имуществом поверженных врагов победители от века награждали своих сторонников, а среди епископов было немало врагов Карла Мартелла.

Королевские легисты недаром ели свой хлеб: они повернули дело так, будто в прежние времена короли и майордомы жаловали монастырям и епископствам владения не навечно, а во временное пользование, и эти земли якобы могли быть в случае государственной необходимости востребованы назад. Теперь такая необходимость возникла, и в целях обороны государства (а если завтра война?!) церковь обязана вернуть уделы, которыми пользовалась временно.

Разумеется, церковь возражала против конфискаций, а портить отношения с этим мощным институтом было опасно. Ситуацию спасало то, что на покоренных зарейнских территориях Карл Мартелл рьяно насаждал авторитет христианства, финансировал миссионерскую деятельность и строил монастыри с храмами — то есть король частично возмещал конфискованное, но не конкретному владельцу, а церкви как институту.

Итог реформы был успешен. Вооруженные землевладельцы с собственными частными армиями увидели в Карле Мартелле сильного военного лидера и поддержали его. Важно и то, что римские папы быстро переориентировались с «ленивых» Меровингов на деятельных Пипинидов-Каролингов. К тому же позднее, в конце 730-х годов, исходящая от лангобардов угроза папству заставила понтификов обращаться за защитой к Эвдо и к Карлу Мартеллу. (Правда, пока без результата: в это время майордом был уже болен и не готов к активным действиям, а его собственный сын Пипин был формально усыновлен королем лангобардов Лиутпрандом.)

Но отчего Карл Мартелл пошел на огромную уступку Эвдо, признав независимость Аквитании? Пипиниды были твердыми и неуступчивыми переговорщиками, а к 720 году Карл находился в превосходной переговорной позиции: сам он надежно удерживал власть, а его потенциальные противники, то есть племянники, сыновья Дрого и Гримуальда, к этому времени сидели за прочными решетками на хлебе и воде, размышляя о бренности всего сущего. Так за что же Эвдо (отныне его можно именовать герцогом Аквитании и Васконии Эдом Великим!) получил столь щедрый подарок?

^{Последний из Меровингов. Картина Эвариста Люминэ, 1883 г. Люминэ был известен антиклерикальными взглядами, и потому историчность этого изображения крайне сомнительна}

Дело в угрозе, исходившей от арабов. К этому времени они захватили важнейшие и богатейшие территории Восточной Римской империи, оставив Византии лишь Малую Азию, полыхающие мятежами Балканы и италийские земли. Они уничтожили государство вестготов, уже лет пять хозяйничали почти на всем Пиренейском полуострове и даже, перейдя Пиренеи, вторглись в вестготскую Септиманию^[42].

В 719 году арабы захватили Нарбонн и вторглись во владения Эвдо. В этой обстановке независимость Аквитании, ставшей буфером между франками и арабами, не стоила ничего, а ее признание и того меньше.

Даруя Аквитании независимость, Карл Мартелл ничего не терял. Он, однако, свою помощь не предлагал, а Эвдо поддержки пока что не просил.