Читать книгу - "На фланге линии Маннергейма. Битва за Тайпале - Кирилл Якимович"

Тем не менее от солдата, да и от офицера среднего звена на фронте ничего не зависит. Команды на начало атак спускаются из штабов соединений. Но взгляды комкора Парусинова были прикованы к пятачку на северном берегу Вуоксы у Эйряпя. Там был реальный прорыв, там полки 8-й и 4-й дивизий создали угрожающую для противника ситуацию, и продолжайся война дальше, о последствиях форсирования реки у Вуосалми можно было бы строить предположения отнюдь не в пользу Финляндии. В связи с этим проблема Тайпале перестала быть актуальной.

Да и московские переговоры в конце концов увенчались успехом. Соглашение о мире было достигнуто.

13 марта 1940 года Финская война закончилась.

Значительная часть военнослужащих противоборствующих сторон узнала о наступлении мира за день до этого, 12 марта. День выдался снежным, и о ведении боевых действий напоминали только обычные артиллерийские обстрелы финских позиций и пулеметные перестрелки.

После ночного снегопада утро 13 марта 1940 года выдалось ярким и солнечным. Белое покрывало расстелилось на изрытых полях Теренттиля и холмах Кирвесмяки, льду Суванто-ярви и Ладожского озера. Только Тайпалеен-йоки шумела своими не замерзающими в любые холода порогами. Природа словно специально ознаменовала конец кровопролития, подарив солдатам прекрасный, хоть и морозный, весенний день.

Но настроения по поводу окончания мира по разные стороны фронта существенно различались. Первую информацию об условиях мира получили финские офицеры, внимательно слушавшие радиопередачи. Большинство из прильнувших к приемникам финнов испытали глубокое потрясение, когда премьер-министр Таннер на всю страну объявил условия мирного договора. Финляндия должна была попрощаться с большинством земель, на которые так и не смогла ступить нога солдата Красной армии. Многие из них не могли сдержать слезы, потому что родились в тех местах, которые теперь должны были стать частью территории Советского Союза. В их сердцах было смятение и противоречивые чувства. С одной стороны, война проиграна. С другой, их армия не разгромлена и не капитулировала, а их страна не потеряла своей независимости. Возможно, именно в этот день родилась знаменитая финская горькая шутка: «В „Зимней войне“ победил Советский Союз, но маленькая Финляндия заняла почетное второе место».

Капитан Иокела вспоминал: «Вечером (12-го марта) нас собрал Кемппи (командир 21-го пехотного полка) и сообщил, что утром нам надо отсюда уходить, чтобы избежать окружения. Наши соседи с востока и запада уже отступили, так что нам надо будет осуществлять отход довольно быстро. Блиндажи необходимо было взорвать и приготовиться к долгому переходу, как минимум до Пюхяярви. При разговоре присутствовали все командиры батальонов, врачи, да и вообще все, кто в этот момент находился в Ювясхови. Бывшие когда-то тыловыми, наши сегодняшние позиции уже были на расстоянии выстрела из стрелкового оружия русских. Наутро мы выполнили работу по уничтожению, хотя уже знали, что перемирие близко»^[85].

Все воюющие части с советской стороны, так же, как и их противник, получили известие о прекращении боев ночью, по радио. Несмотря на радостные новости, утром первого мирного дня перестрелки продолжались. В основном огонь велся с советских позиций, хотя сказать, что он был прицельным, нельзя. И пехотинцы, и артиллеристы расстреливали оставшийся у них боезапас, чтобы не возиться с ним после завершения боевых действий во время передислокации. Впрочем, хотя это было и так, но до наступления мира оставалось еще несколько часов, и до этого момента приказа о ведении боевых действий никто не отменял. Поэтому со стороны казалось, что на передовой гремит интенсивный бой. Все так же ухали орудия и минометы, раздавались винтовочные выстрелы и длинные пулеметные трели. Те, кто находился в это время на передовой, никак не могли представить, что это может внезапно кончиться. Слишком привычен был этот многоголосый шум войны, и слишком активно действовали все рода войск.

Но это случилось. В одиннадцать часов по финскому времени и в двенадцать по московскому на фронт опустилась тишина.

О внезапной, ошеломляющей, непривычной тишине первых минут мира вспоминали все ветераны «Зимней войны», и финские и советские. Это было хотя и ожидаемо, но так непривычно и так внезапно, что сознание отказывалось поверить в реальность произошедшего. Молчали орудия, молчали окопы, молчало небо. Солдаты тоже молчали, осмысливая первые послевоенные минуты.

Первыми показались из окопов красноармейцы. Сначала робко, по одному-два человека, затем все большими и большими группами они вскарабкивались на брустверы и пытались обратиться к своему недавнему противнику. На смену тишине пришел радостный гул сотен голосов, радовавшихся судьбе, подарившей им возможность остаться в живых. Из передвижных радиоточек, еще вчера передававших пропагандистские передачи для войск противника, теперь раздавались песни. По воспоминаниям уже упоминаемого в этой книге Эмиля Заславского, словно в память о не доживших до этого часа, пластинка с шипением разносила песню «Он ушел» в исполнении Изабеллы Юрьевой.

В советских частях в первый день мира командиры и политработники весьма сумбурно разъясняли бойцам, для чего они рисковали жизнью. На немногочисленные неудобные вопросы красноармейцев, почему прекратили войну, а не стали продолжать ее вплоть до захвата Хельсинки, и куда подевалось «народное правительство Куусинена», политруки отговаривались общими фразами, что «наверху видней» и объяснение «текущего политического момента» будет дано позже. Оно действительно потом было дано в центральных газетах, представив трехмесячную бойню как большое достижение советской мирной политики. Впрочем, и рядовые и командиры в своей массе особых вопросов и не задавали. Помимо того, что это было небезопасно, никакое любопытство не могло пересилить чувство радости и благодарности судьбе за то, что они выжили.