Читать книгу - ""Летающие гробы" Сталина. "Все ниже, и ниже, и ниже…" - Владимир Бешанов"

Желательно способствовать устранению страха перед авиацией в народе или созданию такого настроения, что если даже некоторая опасность есть, то в интересах гособороны молодёжь должна устремлять свои силы в сторону авиации. Этому большей частью препятствуют отцы и матери. Я хочу сказать — не являются ли старшие последней помехой к развитию авиации в Японии. Необходимо решительно поднять кампанию для популяризации авиации, и если СССР имеет 150 000человек пилотов, то Япония должна иметь, по крайней мере, 50 ООО».

(Не прошло и двух недель после прочтения доклада, как начальник Центрального аэроклуба СССР имени Косарева комдив М.С. Дейч был арестован и «получил заслуженное возмездие от карающей руки советского правосудия», а вслед за ним — и генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ A.B. Косарев, который был изобличен, как политически обанкротившийся «двурушник и насквозь прогнивший человек». Руководитель Осоавиахима комкор Р.П. Эйдеман еще в июне 1937-го, выражаясь по-ворошиловски, был «стерт с лица земли, и память его была проклята»).

28 августа 1939 года в Токио произошла смена кабинета, и новое правительство обратилось к Москве с предложением о перемирии. Обе стороны не были заинтересованы в эскалации конфликта, особенно после того, как 23 августа был подписан договор о ненападении между СССР и Германией. Это означало, что до начала гитлеровского вторжения в Польшу оставались считаные дни, а такое развитие событий, по мнению Сталина, неминуемо вело ко Второй мировой войне. Милитаристские игры в монгольских песках — «мелкие эпизоды» — необходимо было сворачивать. 12 сентября более 20 опытных советских летчиков во главе со Смушкевичем вылетели в Москву. В столице их ждала беседа со Сталиным, торжественный ужин в Грановитой палате Кремля и приказ немедленно отправляться в западные округа, где проходили «Большие учебные сборы» — советские войска заканчивали последние приготовления к Освободительному походу.

Белоруссия родная,

Украина золотая,

Ваши светлые границы

Мы штыками, штыками оградим!

Официально военные действия в районе реки Халхин-Гол завершились 15 сентября. С советско-монгольской стороны в них приняли участие свыше 900 самолетов, с японской — более 400. При этом, согласно оценкам «наших специалистов», основанных на голословных докладах летного состава, противник умудрился потерять не то 646, не то 660 машин. Советские же потери составили 207 самолетов и 159 человек убитыми и пропавшими без вести. Впрочем, «их специалисты» оказались еще круче и вывели вовсе астрономические цифры — то ли 1260, то ли 1370 советских самолетов, уничтоженных доблестными императорскими асами и зенитчиками в период с 22 мая по 15 сентября.

Как говорится, истина где-то рядом. Реальные потери советских ВВС составили 250 машин (в том числе 52 СБ), из них 42 (16 %) — небоевые потери. Японские ВВС лишились приблизительно 170 самолетов и 180 человек.

С одной стороны, на Халхин-Голе советские летчики приобрели ценный боевой опыт, а командиры — практические навыки оперативного руководства и организации боевой работы, который остался невостребованным. С другой, был выявлен целый ряд серьезных недостатков в подготовке кадров и организации работы тыла в боевой обстановке, которые победители предпочли не заметить.

1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу. В ответ Франция и Англия, в трактовке фюрера, «вмешались в дела, которые их не касались», и объявили войну Германии, а следом — выступили все британские доминионы. Пожар в Европе разгорался. Гитлер ошибся в расчетах. Сталина марксистский анализ не подвел.

С другой стороны, «блицкриг» блестяще удался, а западные союзники не спешили умирать за поляков и «демократические ценности». Германские моторизованные и танковые соединения, сбив части прикрытия, завязали бои с главными силами польской армии. Немецкая авиация, имевшая качественное и пятикратное численное превосходство, быстро завоевала господство в воздухе. Её массированные налеты на административные центры, железнодорожные станции, основные транспортные магистрали и узлы связи, затрудняли окончание мобилизации, срывали военные перевозки. Оборона вдоль границы начала трещать и разваливаться уже на третий день войны. К середине сентября польская армия, придерживавшаяся кордонной стратегии и пытавшаяся на всех направлениях удерживать каждую пядь польской земли, была показательно разгромлена Вермахтом.

Сталин тоже не сидел, сложа руки. В семи округах была проведена скрытая мобилизация, на базе частей и соединений Киевского и Белорусского военных округов были образованы Украинский и Белорусский фронты. Наземные войска объединили в армейские группы, позднее преобразованные в армии. Эти группы получили свои воздушные силы, в основном в виде войсковой авиации. В интервенции — именно так квалифицировал действия Советского Союза В.М. Молотов в разговоре с германским послом Шуленбургом — должны были участвовать 3298 самолетов.

Красная Армия двинулась на запад на рассвете 17 сентября, имея задачу «молниеносным, сокрушительным ударом разгромить панско-буржуазные польские войска и освободить рабочих, крестьян и трудящихся Западной Украины и Западной Белоруссии». Однако воевать не пришлось. «Приватизация» восточных районов Польши прошла без серьезных эксцессов, поскольку поляки сопротивления Советам практически не оказывали. Советская авиация занималась лишь ведением разведки и разбрасыванием листовок, остатки польской авиации — в основном, учебные машины — улетели в Румынию.

Вермахт и РККА встретились на реках Буг и Сан, в точности осуществив разработанные обеими сторонами планы «в духе доброго и дружественного взаимодействия».

Скрепленное польской кровью большевистско-нацистское братство было официально закреплено 28 сентября в Кремле подписями Молотова и Риббентропа под договором «О дружбе и границе между СССР и Германией». Свидетели утверждают, что Сталин в эти дни был, как никогда счастлив, от открывавшихся перспектив захватывало дух. Переговоры проходили в самой теплой и непринужденной обстановке. Гитлер через Риббентропа подтвердил готовность соблюдать все условия тайных дополнительных протоколов, согласился поменять Литву на кусок польской территории между Вислой и Бугом, пожелал успехов «в ревизии положения в Прибалтике» и предложил участие «в больших делах» — «рассмотреть возможность сотрудничества в отношении Англии», грубо отклонившей предложения фюрера о мире. Сталин в ответном слове заверил фюрера, что: «Если «Германия попадет в тяжелое положение, то она может быть уверена, что советский народ придет Германии на помощь и не допустит, чтобы Германию задушили. Советский Союз заинтересован в сильной Германии и не допустит, чтобы Германию повергли на землю».

На банкете, в ходе которого под крики «ура» было произнесено множество тостов за вождя советского народа и фюрера германской нации, за Молотова и Риббентропа, за добрососедство между новоселами в бывшей польской «квартире», за светлое будущее «двух государств реального социализма», и было много выпито, Сталин, как никогда довольный, заявил: «Советское правительство не собирается вступать в какие-нибудь связи с такими зажравшимися государствами, как Англия, Америка и Франция. Чемберлен — болван, а Даладье — еще больший болван».