Читать книгу - "Майк Науменко. Бегство из зоопарка - Александр Кушнир"

«Мне было искренне жаль Майка, — говорил Андрей „Вилли“ Усов. — Казалось, что он не достоин такого местечкового рока. Он был выше этого. Не то, чтобы аккомпанемент, а окружение… Друзья, спаивающие „безумный бриллиант“.… Ведь без бутылки не приходили! Да я и сам бухал.… Все вокруг пили, все время!»

«У Майка уже не хватало душевных сил, — вспоминал Родион. — К тому времени многие из его старых друзей уже умерли, и психологический груз на нем лежал тяжелейший. И он, видимо, избрал саморазрушительную форму поведения, как способ внешней защиты».

Как-то раз, после очередного московского концерта «Зоопарка», в странной компании с «Форумом», Ириной Аллегровой и «Мифами» — Пит Колупаев неожиданно столкнулся с Майком за кулисами. Науменко жестко ругал своего директора, бесконечно повторяя: «Как это нам гонорар не полностью заплатили?! Мы же — профессионалы!»

«Он уже тогда выглядел, как Элвис Пресли перед смертью — осунувшийся и заметно постаревший», — заявил мне Колупаев во время интервью. От неожиданности я растерялся, забыл следующий вопрос, и беседа на этой невеселой ноте завершилась.

Незадолго до своей смерти в 2019 году Борис Мазин вспоминал, как накануне приезда «Зоопарка» в Казань Саша Старцев предупредил его, что больше бутылки сухого вина Майку перед концертом давать нельзя. Иначе — быть беде.

«В 1988 году группу привозил уже другой организатор, который выкатил музыкантам целый ящик бухла, — рассказывал Борис. — Зал — битком, а „Зоопарк“ сидит за сценой и жрет водяру. Под ногами катаются пустые бутылки, вокруг бродят какие-то бабы… Майк сидит на табуретке, играет на гитаре Route 66 и говорит: „А на хрена мне на сцену идти? Мне здесь больше нравится“. Их тогда чуть ли не под локти из гримерки вытаскивали».

Вскоре подобная картина стала повторяться почти в каждом городе. Вдобавок ко всему, Науменко начал путать тексты, и со стороны это зрелище напоминало передачу «Вокруг смеха». В беседах с журналистами музыкант пытался подгонять под этот процесс весьма сомнительную идеологию, при этом всячески избегая темы качества концертов.

«Мне часто говорят, что я должен ощущать ответственность за то, что я делаю, — раздраженно заявлял Майк. — Никакой ответственности! Я не должен и не буду сочинять по десять песен в месяц. Я просто развлекаю людей… И никакой ответственности за то, как они развлекаются дальше, и что будут делать после концерта, я не несу».

По воспоминаниям Олега Ковриги, «на позднем этапе Науменко стал хронически забывать слова. Песня „Я забываю, я начинаю забывать“ — как раз об этом. В тот момент, когда Майк не мог вспомнить нужную строчку, он делал вид, будто что-то случилось с аппаратом. Стоит, губами шевелит, руками разводит и показывает на звукооператора Илюху Маркелова, которого это дико раздражало. Он долго ждал момента, и однажды, когда Науменко снова начал клоунаду со „сломавшимся аппаратом“, Илья врубил голосовой канал на полную мощность. И всем стало слышно, как Майк в микрофон шепелявит что-то непонятное. В общем, история больше не повторялась».

Фото: Андрей «Вилли» Усов

Затем музыканты «Зоопарка» заметили, что Науменко постепенно перестает радоваться жизни и интересоваться окружающим миром. Он начал замыкаться в себе и все больше времени проводить не с группой, а в одиночестве.

«Даже на гастролях Майк никуда особенно не выходил, — удивлялся Сева Грач. — Я, как бывший музейщик и экскурсовод, старался успеть что-то посмотреть, погулять — а Майкуша… Выезды на природу ему вообще были по барабану, он совершенно урбанистический человек. У нас были длинные гастроли — Дальний Восток, Сибирь. И я так выстроил график, чтобы нас отвезли на остров Попова, в океан. Но Майк с нами не поехал. „Ну чего там — остров, зачем мне эта рыбалка?“ И они с Илюшей Маркеловым остались в гостинице, запаслись алкоголем… У них это называлось „автономное плавание“. Они сидели каждый в своем номере: шампанское, водочка, всякая корейская еда. Ходить из номера в номер им уже было в лом, они только периодически созванивались по телефону».