Читать книгу - "Политотделы МТС в 1933–1934 гг. - Виктор Кондрашин"

Из докладной записки начальника политотдела совхоза имени М. Горького СВК Юрчука в политуправление наркомсовхозов (6 марта 1934 г.):

«Нередки случаи, когда рабочим не выдается по два, три-пять дней хлеб… Совхоз начиная со второй половины декабря не выдает зарплаты. В связи с этим мы имеем отдельные факты недовольства рабочих, тенденции к уходу из совхоза, невыходы на работу, заболевания на почве недоедания и два случая смертных исходов от истощения»^[412].

Из донесения заместителя начальника политотдела Шахматовской МТС СВК Полозова (20 апреля 1934 г.):

«Ряд колхозов Шахматовской МТС испытывают большую нужду в хлебе. Отмечены факты употребления в пищу суррогатов и падали. Есть случаи опухания и голодной смерти (колхозы „Новоселки“, „Красноармеец“, им. Буденного, им. Шевченко). По колхозу „Красный доброволец“ учтено 40 опухших. Среди колхозников большая тяга из села. Многие без ведома правления колхоза уходят на побочные заработки… В связи с продзатруднениями колхозники продают коров и телят… Имеют место отказы от выхода на работу…»^[413]

Из донесения начальника СПО ОГПУ ПП ОГПУ по СВК Олешкевича (21 июня 1934 г.):

«Первая Пономаревская МТС. Продовольственные затруднения резко обострились. Имеются смертные случаи на почве голода. Наблюдаются массовые невыходы колхозников на работы (колхоз „Новый мир“, „Большевик“, имени Петровского)»^[414].

Из донесения заместителя начальника политотдела Мало-Сердобинской МТС Саратовского края Ботикова от 19 июля 1934 г.:

«Во всех без исключения колхозах хлеба нет, в связи с чем отмечается массовый уход колхозников в совхозы. Выход на работу составляет 60–70 %, в отходничество уходит 40–50 % колхозников. 90 % колхозников в селах Сапсиги, в Макарьевском, Николаевском, Тепловском питаются исключительно суррогатами, главным образом зеленью. Отмечено большое количество фактов срезания колосков»^[415].

Из донесения начальника СПО Управления НКВД по Татарии Автономова от 17 июля 1934 г.:

«Ютазинская МТС. В колхозах „Объединенный труд“, „Уба“, „Марс“ возникли острые продовольственные затруднения. Отмечены случаи опухания и смерти среди взрослых и детей. В колхозе „Марс“ за пятидневку умерло 5 человек. Значительно увеличилась в этом колхозе детская смертность от поноса. Никаких продовольственных запасов в колхозе нет…».

Центрально-Черноземная область

Из шифровки начальника политотдела Беловской МТС ЦЧО Федорова (4 марта 1934 г.):

«Обком ЦЧО, Варейкису. Продовольственное положение крупных колхозов свекловичных Беловской МТС ЦЧО очень тяжелое. Получили на трудодень один килограмм, массовые выезды из колхозов в другие районы. Имеются опухшие сейчас, мелкие хищения семфонда. Необходима продовольственная помощь 775 центнеров»^[416].

Из донесения заместителя начальника политотдела Манутровской МТС ЦЧО Казакова (1 июля 1934 г.):

«Несмотря на то, что колхозам оказана значительная продовольственная помощь, большая часть колхозников испытывает серьезные продовольственные затруднения. Зарегистрированы случаи голодной смерти. В колхозах имени Хватова, имени Кагановича, „Красная Горка“, „Прогресс“, многие колхозники отказываются от выхода в поле. В колхозе „Верный Путь“ было 11 случаев срезки колосьев детьми, посылаемыми родителями в поле. Такие же случаи были в колхозе „Большевик“, имени Криницкого. В колхозе имени Кагановича из 87 трудоспособных женщин на прополку выходит 7–10. В результате подсолнух пропололи только один раз, 70 га проса заросли сорняками, к прополке не приступили.

Дирекция МТС получила для колхозов 40 тонн отходов, годных для питания, но не отпускает их колхозам, требуя с правлений колхозов уплаты денег за работу тракторного парка МТС»^[417].

Горьковский край

Из спецсообщения начальника СПО ОГПУ СССР Г. А. Молчанова (26 января 1934 г.):

«В трех колхозах Балезинского района происходили нелегальные собрания на почве голода с участием до 200 чел., а в том числе несколько коммунистов и комсомольцев. Собрания происходили под лозунгом „Коммунисты довели Удмуртию до голода, нужно выезжать на Кубань бить коммунистов“»^[418].

Из спецсообщения заместителя начальника политотдела Лебяжской МТС Горьковского края Перминова:

«В 25 колхозах установлено употребление в пищу суррогатов (лебеда, желуди). На этой почве зарегистрирована массовая продажа лошадей… За последнее время зарегистрирован ряд случаев эпидемических заболеваний. Брюшной тиф – 60 чел., сыпной тиф – 10 чел. На почве продовольственных затруднений среди колхозников (особенно женщин) отмечается тенденция к разделу семенного фонда»^[419].

Из донесения заместителя начальника политотдела Яранской МТС Горьковского края Осьмушникова (26 июня 1934 г.):

«Значительная часть колхозов испытывает серьезные продовольственные затруднения. Хлеб употребляется исключительно суррогатный – с примесью куколя, с лебедой. Нормы обеспеченности суррогатным хлебом – 200–300 граммов на едока. По ряду колхозов страховые фонды уже съедены. Колхозники начинают распродавать скот. Колхозы нуждаются в продовольственной помощи краевых организаций»^[420].

Из донесения заместителя начальника политотдела Кезской МТС Удмуртской области Горьковского края (2 июля 1934 г.):

«В связи с частичным недородом 1933 года ряд колхозов испытывает продовольственные затруднения. В колхозе „2-я Сыга“ голодает 20 семейств. 11–13 июня колхозники не выходили на работу, требуя хлеба. В колхозе Нюрешур большинство колхозников питаются исключительно травой. Ряд семей не выходят на сеноуборку. Всего в колхозах Кезской МТС остро нуждающихся в продовольственной помощи имеется 700 хозяйств – около 3000 чел. Колхозы никаких продовольственных ресурсов не имеют, за исключением страховых фондов, которые без санкции областных организаций не подлежат выдаче. Политотдел МТС поставил перед областью вопрос о разрешении выдавать зерно из страхового фонда наиболее остро нуждающимся колхозникам»^[421].