Читать книгу - "Маршал Советского Союза - Дмитрий Язов"

Екатерина Федоровна угасала с каждым днем. По моему ходатайству министр обороны дал согласие на мой перевод в Москву. Когда я ему докладывал по телефону ВЧ о семейном положении, он предупредил: «Я согласен, но имей в виду, в Москве армий нет, соглашайся на должность, которую предложат». Но прежде чем выехать в Москву, ты отправились в Тбилиси на партконференцию с членом ВС армии Алексеем Мефодьевичем Оверчуком. Ночевали в Кировабаде. Алексей знал о моем разговоре с министром и рядил-гадал, кто же будет назначен вместо меня на армию? У нас были добрые товарищеские отношения, и я ему сказал: «Пока кандидатура одна: начальник штаба армии генерал-майор В.К. Кирилюк»

Его предшественник Тихон Владимирович Давыдов убыл советником в арабскую страну, и несколько месяцев тому назад начальником штаба армии назначили Кирилюка. Алексей Мефодьевич сказал, что надо бы посоветоваться с членом ВС округа генерал-лейтенантом Аркадием Федоровичем Шелепиным. Я ему ответил: «Шелепин в курсе».

На партийной конференции находился представитель от Главного управления кадров министерства обороны генерал-майор М.Ф. Кузнецов. Мы с ним были в президиуме, и он мне сказал. «Уполномочен генерал-полковником И.Н. Шкадовым переговорить с вами по поводу вашего обращения к министру обороны. И.Н. Шкадов предлагает вам должность начальника Первого управления в Главном управлении кадров».

Я расспросил Кузнецова о функциональных обязанностях этого управления, но свое согласие давать не торопился. Одно дело командовать и совершенно другое дело подбирать, расставлять офицерские кадры на весьма высокие должности.

Примерно через месяц поступил приказ министра обороны о моем назначении, а также об утверждении на должность командующего 4-й армией генерал-майора В.К. Кирилюка.

С прилетом в Москву поехал в госпиталь. Екатерина Федоровна обрадовалась: скоро я заберу ее из госпиталя. Жизнь наладится. В Подмосковье прекрасный климат.

Дочь училась на третьем курсе, предстояло перевести ее в один из мединститутов в Москву. Проблемы… Проблемы…

Обратился к заместителю министра обороны генералу армии С.Л. Соколову, у него в резерве была квартира. Одну проблему решил. Оставалось слетать в Симферополь и перевести Елену во Второй московский медицинский институт.

Приехала родственница Екатерины Федоровны из Боровичей, помогла оборудовать квартиру. Жена приободрилась, повеселела, кое-что делала даже по дому…

Я улетел в командировку в Забайкалье, затем на Дальний Восток, потом выехал в Группу советских войск в Германии. Когда вернулся, Екатерина Федоровна недомогала, по-прежнему не хотела ложиться в госпиталь. И только в октябре согласилась.

Новый, 1975 год мы с Леной встречали вдвоем. Нарядили елку, каждый день вечером ездили в госпиталь. Екатерина Федоровна как-то сказала: «Старый Новый год встретим вместе». 13 января мы поехали к ней. Она успокаивала доченьку, пыталась улыбаться, и мы окрыленные вернулись домой.

Приехали, минут через тридцать звонок. Я беру трубку: «Говорит старшая медицинская сестра… Екатерина Федоровна умерла».

Она лежала в постели еще не остывшая, с поседевшими от облучения волосами, на щеках от высокой температуры еще теплился румянец. Не скрывая слез, мы с доченькой долго стояли молча. Кому что скажешь?

Очередной удар судьбы. У русских людей помогать в горе – черта самая необыкновенная, добрая. Когда мы возвратились на Мосфильмовскую, выяснилось, что к нам уже приехали Фаина и Владимир Никитины, А.Г. Крысов и многие другие товарищи из Главного управления кадров. Распределили, кто чем будет заниматься. Один давал телеграммы родственникам, кто-то занялся гробом, оградой.

Прилетели знакомые из Крыма, из Киева, а из Сибири прилетела моя мать Мария Федосеевна, сестры и брат. Из Боровичей приехала мать Кати Татьяна Андреевна. Впервые две матери встретились, Татьяне Андреевне было уже за 80, а моей матери шел 71-й год. Прилетел из Мурманска Игорь. Ритуальный зал в госпитале казался мрачным заточением, а дорога на Востряковское кладбище уж очень короткой. О свежести могилы две недели напоминали незамерзшие цветы, была такая мягкая зима.