Читать книгу - "Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину - Олег Туманов"

С этого момента я избегал участия в такого рода пропагандистских шоу. В качестве эксперта по «Радио Свобода» меня еще часто приглашали на более или менее крупные презентации, посвященные борьбе с «вражеской пропагандой». Я предпочитал молчать на этих мероприятиях. Затем проблема решилась сама по себе, после того, как «Радио Свобода», так же как ряд других западных радиостанций, перестали глушить, и их корреспонденты стали свободно приезжать в СССР. В памятные дни августа 1991 года Михаил Горбачев, после своего возвращения с Фороса заявил, что во время путча и домашнего ареста в Крыму он предпочитал слушать информацию на текущих передачах «Радио Свобода».

Представьте себе такое! Это говорил человек, все еще являющийся генеральным секретарем ЦК КПСС, который вместе со своими соратниками всю жизнь рассматривал ЦРУ в качестве самого злостного противника. Что у него вдруг произошло – просветление? Или он внезапно признал свои ошибки и достиг такой мудрости?

Я не Горбачев и не способен к такой смене восприятия. Для меня многое остается невозможным, а о многом я должен еще подумать.

Времена резко поменялись. Сегодня передачи «Радио Свобода», за прослушивание которых еще недавно грозил тюремный срок, вечером повторяют по московскому телевидению. В Москве появился официальный филиал «Радио Свобода», и корреспонденты радиостанции аккредитованы почти во всех больших городах бывшего Советского Союза.

Но я ушел от событий. В 1987 году, после того как я, ничего не утаивая, подробно доложил КГБ о своей деятельности за границей, я стал серьезно подумывать о поисках работы. Я получал высокую полковничью пенсию, но мне не нравилось в сорок три года просто сидеть дома, предавшись воспоминаниям прошлого.

Где мне было работать? В принципе мне подходила только одна должность – работа редактора. Тут выбор был не так велик. Меня пригласили на собеседование на телевидение, на международное «Радио Москва» и в агентство «Новости». От телевидения я сразу отказался. Эта была не моя область и мне пришлось бы начать опять с нуля. Больше всего мне понравилось на радиостанции. Но после того как я там осмотрелся, меня постигли мысли, смогу ли я провести здесь остаток жизни.

Международное «Радио Москва», в отношении его функций, очень напоминало мне «Радио Свобода». В Мюнхене мы вещали для слушателей в Советском Союзе. Москва готовила аналогичные передачи для слушателей в сотнях стран, учитывая местный язык и социальные и психологические особенности. В Мюнхене работали предпочтительно бывшие советские граждане. На «Радио Москва» также было достаточно много иностранцев с двойным гражданством, происходивших из стран, на которые шло вещание. Но все, что касалось организации работы, «Радио Либерти» нельзя было никак сравнивать с Москвой.

Вообще это было странно. «Радио Москва» подчинялось тем же законам, что и другие организации. Как везде, на одного сотрудника приходилось три смотрителя и два начальника. Бюрократия в чистом виде. Новости, которые шли в эфир, тщательно подбирались в соответствии с идеологическими мотивами. Об оперативной работе не могло быть и речи. Больше всего меня возмущало, что не у всех сотрудников был прямой доступ к актуальной информации. На телетайп поступала информация крупных новостных агентств. Но телетайпы размещались в строго огороженном помещении, куда доступ имели только уполномоченные сотрудники. Эти люди просматривал входящую информацию и предоставляли ее редактору, который либо сам принимал решение о переводе на другой язык, или передавал информацию вышестоящему начальнику. Создавалось впечатление, что разговор идет о совершенно секретной, а не предназначенной для передач информации.

На «Радио Свобода» по информации было только одно ограничение: если существовали сомнения относительно правдивости, необходимо было проверить, что информация поступила через хотя бы два независимых друг от друга канала. Это было все! Через пять минут ее переводили и пускали в эфир в следующем выпуске. Актуальные новости немедленно поступали через радио.

Конечно, не всегда так получалось. Когда я начал работать на Радио в 1966 году, там работали по только что описанной советской системе. Новостной отдел работал только в дневную смену. Каждый комментарий автор проверял у редактора и полдюжины других начальников. Существовал так называемый политический отдел, где американцы проверяли передачи по так называемой пятизначной шкале. Но годы проходили, и победила логика. Все лишнее, что тормозило и мешало работе, выбросили за борт. Были изданы новые указания, стимулирующие свободные решения, независимость и оперативные действия. После памятного скандала в конгрессе влияние ЦРУ на «Радио Свобода» уменьшилось и часть контрольных функций американской разведки перешла на редакторов. Таким образом, значительно увеличилась их ответственность. В последние годы своей работы на «Радио Либерти» я имел право в оперативном порядке решать все связанные с новостями вопросы. Если меня вызывали на работу ночью, я мог поменять всю передачу. Наутро, естественно, такие решения анализировали и наказывали за любую ошибку. К моему счастью, я ни разу не совершил такую ошибку. Я очень старался не дать повод для критики, чтобы сохранить чистым мое прикрытие, которое было необходимо для моей деятельности разведчика. Я даже горд тем, что на «Радио Свобода» стал инициатором ряда новых программ, первым вышел в прямой эфир и под моим руководством в отделе новостей ввели прямую передачу новостей.

Мой отдел новостей состоял из двенадцати сотрудников, которые работали в три смены, то есть составляли программу двадцать четыре часа в сутки. Конечно, люди иногда болели или ездили в отпуск. Здесь, в Москве, я обнаружил раздутый штат с большим количеством явно скучающих секретарш, курьеров и других лентяев, которые весь день только чай пили. На мой взгляд, они никогда еще не работали, и никто это от них не требовал.

Короче говоря, мне не понравилось на улице Пятницкой, на «Радио Москва».

Но где мне еще трудиться? Время шло, и я не находил себе работы. И тут мне еще раз повезло. В центральном аппарате КГБ создавали пресс-центр для информирования граждан о текущей работе спецслужб, а также для редактирования (цензуры) всех печатных изданий, фильмов и телепередач по теме разведки. Того требовало веяние времени.

В то время в СССР как раз шла демократизация общества. Как всегда в таких случаях, на поверхности плавало много грязи, везде стирали грязное белье и в одну кучу собирали хорошие и плохие факты нашей истории. Некоторые люди во всем видели негативное, все охаивали и оставляли за собой только помои. И у таких людей были ответственные посты в СМИ. Наряду с великолепными книгами и публикациями русских писателей, философов и политических эмигрантов, таких, как Солженицын, Сахаров, Зиновьев, Некрасов, Максимов и Галич, в публикацию попадало также множество спекулятивных, лживых и провокационных публикаций. Время и так было тяжелым. Каждое неосознанное слово как зажигательное устройство гранаты могло взорваться и вызвать необратимые последствия. Поэтом я был нужен как знаток эмигрантской среды и эксперт в области эмигрантской литературы, чтобы давать информацию относительно писателей и публицистов, чьи работы заполонили нашу страну.