Читать книгу - "Война за справедливость, или Мобилизационные основы социальной системы России - Владимир Макарцев"

Даже иностранцы, как мы уже отмечали выше, не будучи гражданами страны, нередко получали купеческое звание «почетного гражданина», что поднимало их социальную стоимость выше стоимости многих коренных, в большинстве своем русских обывателей. Статья 826 гласила: «иностранные ученые, художники, торгующие капиталисты и хозяева значительных мануфактур и фабричных заведений, хотя бы и не вступили они в Российское подданство, могут быть причислены к званию почетных граждан».

Понятно, что при таком положении дел национальный вопрос в сословном обществе не имел практически никакого значения (хотя социалисты и называли Россию тюрьмой народов); больше того, он не имел и смысла, наверное, поэтому национальность не записывалась в паспорт, – не из-за православия, как считается сегодня, а из-за сословности. Возможно, поэтому же когда бывшие советские республики ищут свою идентичность в национальности – а больше и не в чем, – они не могут ее найти. Появились какие-то противоестественные государственные образования, которые изо всех сил пытаются создать национальное государство, государство одной нации. Но все как-то не так, как-то по-советски.

В Российской империи все было по-другому. Так, у Владимира Галактионовича Короленко, которого мы упоминали выше, у русского писателя и русского человека, каковым он сам себя называл, отец был украинец, а мать полячка.

Выглядит довольно странно, правда?

А таких случаев было масса. У Владимира Ивановича Даля, например, отец был датчанин, а мать – немка. Сегодня все это воспринимается как какой-то парадокс, который невозможно объяснить. Но это если не учитывать, что национальность родителей – это только отчасти национальность, а по сути это внешний признак сословности. Потому что в данном случае она выполняет функцию «звания», то есть индикатора сословной принадлежности, ведь отец Короленко был выходцем из украинских казаков, привилегированного «войскового сословия», размещавшегося на «укрáйне», естественно, русских земель. Поэтому, в силу Статьи 1 «Свода законов о состояниях» он был «природным обывателем». А значит… русским. Так же как и его сын, ставший талантливым русским писателем, который отдал все силы своего таланта на защиту «сельских обывателей», проживавших на его малой родине, на «укрáине».

Не случайно русского укрáинца В. Г. Короленко не слишком жалуют в современной Украине, превратившей стараниями националистов-недоумков некогда сословный признак в никогда не существовавшую национальность. Дело в том, что он, точно так же как и его отец, принадлежал привилегированному сословию, русскому по своему «географическому» положению, потому что привилегии раздавали русские цари.

А бесправное низшее сословие на территории современной Украины было «укрáинским». Точно таким же бесправным, как и низшее сословие центральных русских губерний России, они были точно такими же «мужиками». Это был признак не национальности, а места проживания тяглого сословия, один из… В XVI веке, например, такими же окраинными («украинными») были области, расположенные в непосредственной близости от Москвы – Медынский уезд, Орловский, Тульский, Каширский, Рязанский.[428]

По национальности все выходцы с Украины тогда были малороссами, то есть тоже русскими (понятно, что и то, и другое относится скорее к географии, чем к этничности). По крайней мере, именно так считал Богдан Хмельницкий, он говорил: «отныне я единовладец самодержец руський… Я освобожу из польской неволи весь руський народ…».[429]Странно как-то получается, в XVII веке малороссы были русскими, а в XX и в XXI веках вдруг перестали ими быть, хотя все прекрасно говорят по-русски. В XIX же веке это так мало волновало людей, что постепенно национальный признак, появившийся просто как отличие от «великороссов», который относился к жителям центральных губерний, вышел из употребления, уступив место признаку социально более важному – сословному…

По сословному признаку делились и депутаты Государственной Думы, правда, немного не так, как это происходит сегодня. Подданные Российской империи разных национальностей могли принадлежать одной и той же партии, придерживаться одних и тех же политических взглядов, получать одни и те же десять рублей суточных, обладать депутатским иммунитетом и при этом иметь разные права, не связанные напрямую с их национальностью или идеологическими пристрастиями.

Из этого с необходимостью вытекает, что та форма демократии, где людям принадлежат разные и неравные права, в лучшем случае может называться сословной демократией. Что неудивительно и даже вполне логично, поскольку если капитализм развивается внутри отдельно взятого сословия, то же самое происходит и с демократией. Сословные границы не позволяют этим демократическим институтам развиваться во всем обществе или среди какого-то одного народа.

Но это не значит, что каждый человек тогда только и думал о том, к какому сословию он принадлежит, и что в связи с этим ему надо сегодня с утра сделать. Каждый жил в тех рамках, которые ему были предписаны законом, с которыми он свыкся и редко обращал на них внимание.

Вообще современники, особенно «образованное общество», не придавали этому значения. Наверное, поэтому и считали, что «умом Россию не понять» (хотя как волшебно это сказано). Как говорил Николай Коркунов, известный правовед конца XIX века, отличавшийся оригинальным взглядом на общество, «сословные начала, упорно сохраняемые законодательством, в действительности так чужды русской жизни, что у нас не редкость встретить человека, который и сам не знает, к какому сословию он принадлежит».[430]

Скорее всего это утверждение… ложно! Как ни дико это звучит, но мы не верим современнику тех событий.

Судите сами: у каждого сословия был свой «собственный» паспорт, в котором пункт № 2, т. е. второй пункт сразу после имени, требовал записи состояния – «звания». И только потом шло «время рождения», «вероисповедание», «место жительства», «семейное положение» и т. д. А исковое заявление в суд оформлялось еще точнее, еще адреснее: сначала (!) звание, потом фамилия-имя-отчество или прозвище и только потом – место жительства, свидетели и т. д.[431]Это говорит о том, что судебное производство, ориентируясь по званиям, делало выборку именно по ним, т. е. по принадлежности к сословию, а не по именам. Что абсолютно логично, поскольку звание определяло и выбор правовых инструментов, выбор правового поля – а оно у разных сословий было разным.

К этому нужно добавить, что каждому отдельному сословию паспорта выдавались на разный срок, что тоже было очевидным сословным маркером. Дворянам, чиновникам, духовенству, почетным гражданам, купцам и разночинцам – бессрочный. Мещанам, ремесленникам и сельским обывателям – на пять лет или год, на три или на один месяц.[432]