Читать книгу - "Испанский поход - Алексей Живой"

За прошедшие с момента начала штурма несколько часов Федор не раз возблагодарил Баал-Хаммона за то, что так своевременно сумел добраться до своих позиций. Задержись он хоть на пять минут в расположении римлян, и его безумная вылазка могла закончиться крайне плохо. Но боги опять спасли его. А легионеры Сципиона, которые буквально на плечах карфагенян едва не взобрались наверх, сейчас штурмовали бастион и все прилегавшие к нему стены.

Поначалу Чайка с некоторым самодовольством думал, что этот приступ ярости вызван тем, что римляне не смогли поймать лазутчиков и теперь пытались загладить свою вину, а также выполнить приказ того знатного командира, которого ранил в стычке Чайка. Этот римлянин явно был не простым центурионом. «Наверное, какой-нибудь представитель нобилитета, как мой старый друг Памплоний, – размышлял Федор, за спинами лучников пробираясь вдоль частокола, над которым то и дело возникала голова в римском шлеме, но только для того, чтобы рухнуть назад вместе с телом, – сейчас, небось, рвет и мечет, отправляя в бой своих солдатиков. Обидно ведь, что прямо к тебе в лагерь пролезли какие-то карфагеняне, вот так запросто. Несмотря на охрану».

Но постепенно, глядя, как бой принимает затяжной характер, Федор пришел к выводу, что ненависть римского командира к его персоне сейчас не самый главный фактор. Легионеры Сципиона с такой яростью обрушились на укрепления почти по всему фронту, что было невозможно поверить, что только он один всему виной. Нет. Это был явно подготовленный и заранее спланированный штурм, о котором Федор просто не знал. И если бы не везение, то он мог бы стать для бравого командира хилиархии последним.

«Еще не вечер, – успокаивал себя Чайка, вновь поднимаясь на главный бастион, где сражались артиллеристы вместе с пехотинцами Урбала. – Штурм, похоже, только начался. И как ловко начался, как раз, когда Гасдрубал покинул город с половиной войск. Самое время. Видно, не зря советник ошивался в штабе Офира столько времени».

Ох как ему хотелось немедленно сесть на коня и ускакать в Тарракон, в штаб, чтобы вместе с Офиром арестовать советника-предателя. Уж Федор бы нашел доводы, чтобы заставить Офира это сделать. Но штурм был такой мощный, что командир хилиархии и думать забыл о том, чтобы оставить вверенный ему участок фронта. Сначала надо было остановить натиск легионеров Сципиона, а советник никуда не денется, если конечно, он вообще вернулся в Тарракон, а не бежал через римскую территорию. Но Федор был почему-то уверен, что помощник сенатора Ганнона, даже несмотря на встречу с ним, все равно вернулся в Тарракон и попытается убедить всех, что Федор ошибся.

Сжимая в ладони очередную «сову», попавшую в его руки, Чайка даже был рад, что обнаружил ее при таких обстоятельствах. Это означало, что человека сенатора Магона, которого нашли убитым в Лилибее, могли просто завербовать или купить люди Ганнона. Тот же Асто, который много плавал по делам своего хозяина. И надо было его во что бы то ни стало уличить во лжи и предательстве. Теперь, после возвращения из рейда по тылам, Федору это хотелось сделать особенно сильно.

«Даже если Офир не поможет, надо сообщить обо всем этом Гасдрубалу, – решил Федор, приближаясь к баллисте, которая только что вышвырнула огромный камень в сторону римских солдат, кишмя кишевших между двумя оборонительными линиями, – а пока займемся легионерами Сципиона».

– Ну как вы тут, держитесь? – поинтересовался Чайка, приближаясь к Урбалу, который находился на левой окраине бастиона, откуда руководил своими солдатами, отбивавшимися от римлян. Те лезли словно муравьи по многочисленным лестницам, приставленным со всех сторон.

Римские баллисты ослабили свою бомбардировку с тех пор, как солдаты Сципиона стали карабкаться на стены. Лишь изредка они посылали ядра через стену, чтобы разрушить прилегавшие коммуникации. Зато артиллерия Карфагена работала сейчас на полную мощность, посылая заряды в сторону многочисленных и хорошо подсвеченных «мишеней». Урон римляне несли огромный, но, несмотря на упорство, так и не могли пока взобраться на стену и тем более – захватить ее.

– Держимся, – ответил Урбал, пригибаясь от свиста пролетевшего над головой ядра, которое угодило в пристроенный к бастиону амбар, развалив его со страшным грохотом, – в таких укреплениях можно долго стоять, а людей у меня хватает.

– Тогда помоги восьмой спейре, – приказал Чайка, махнув рукой вправо, где соседи обороняли стену, – там римляне лезут еще сильнее, перебили уже половину защитников. Могут прорваться.

При этом Федор задел ногой край баллисты и поморщился, вновь разбередив рану.

– Покажи ногу лекарю, – посоветовал Урбал, обратив внимание друга на едва запекшуюся кровь на его ногах и руках.

В пылу сражения Федор даже позабыл про свои кровоточащие раны. Впрочем, у его друга таких тоже было немало.

– Некогда, – отмахнулся Чайка, – ты о себе лучше позаботься. А вообще, вот отобьемся, и тогда…

В это время со стороны восьмой спейры послышался римский боевой клич и легионеры, зацепив крюками за частокол сразу три новые лестницы, посыпались с них вниз, развивая успех. За несколько минут они очистили большой участок стены от карфагенян и даже отбросили их метров на двадцать в глубь обороняемой территории. Драка шла уже внизу, между бараками и повозками.

– Дай мне человек двадцать и Летиса! – приказал Федор Урбалу. – Сам держись здесь.

Вскоре небольшой отряд, выстроившись на бегу в колонну, покинул бастион и обрушился на римлян. Федор направил главный удар на тех легионеров, которые развивали успех уже под стеной.

Продвигаясь впереди своего отряда, Чайка схлестнулся с легионером, который только что на его глазах убил двоих карфагенян. Это был здоровяк не ниже Летиса, панцирь на нем аж трещал. Он размахивал скутумом так, словно тот вообще ничего не весил. А его меч сверкал в отсветах пожарища – римская артиллерия все же смогла поджечь несколько амбаров позади укреплений, – словно это был многорукий бог. И при всей своей удали боец был простым легионером, а не центурионом.

Налетев на него, Федор сначала даже подумал, не оставить ли его для Летиса, но тот уже влез в драку между телег сразу с двумя римлянами, и Чайке пришлось самому поддерживать честь командира. Первые три удара Федора легионер отбил с легкостью, ворочая щитом, словно былинный богатырь. Но четвертым Федор отрубил угол щита, а пятым едва не расколол его надвое – по щиту пошла трещина. От неожиданности легионер остановился, а потом отбросил измочаленный щит в сторону, решив понадеяться на свою силу. Этого Чайке хватило. Увернувшись от мощного удара, которым римлянин почти перерубил борт телеги, Федор ушел в сторону и нанес хлесткий удар по руке, сразу же отрубив кисть. Не давая врагу опомниться, он рубанул еще раз по плечу, угодил по шее и бросился дальше. Когда окровавленное тело легионера упало на камни, он уже взбирался на стену по лестнице.