Читать книгу - "Движение вверх - Сергей Белов"

И вот, представьте, что в этих условиях в конце 60-х в Ленинграде появляется спортивный коллектив, который начинает восхождение из подвала турнирной таблицы национального чемпионата к самой ее вершине. Использует в основном свои, ленинградские резервы, а также ребят из провинции, т. е. таких же немосквичей. Возглавляется умным, подчас хитрым, очень достойным и высокопрофессиональным тренером. Формирует свой собственный игровой стиль, во многом обусловленный возможностями игроков команды, но очень самобытный и эффективный. И начинает направо и налево громить всех соперников, вплотную подбираясь к безусловному лидеру — ЦСКА. Пока что чаще проигрывает ему, но во все более и более равной борьбе. Причем мечта не просто обыграть ЦСКА, а обойти его в турнирной таблице становится все более и более похожей на реальность.

В этой погоне баскетбольного ленинградского «Спартака» за ЦСКА, закончившейся сенсационным чемпионством ленинградцев в 1975-м, всей стране, а Ленинграду в первую очередь виделось торжество творчества и импровизации над «душной» методичностью и выучкой, локального патриотизма над «стремлением за славой и баблом», свободы над давлением системы. В основном это, конечно, было народным мифом, имевшим мало общего с действительностью. Но в целом это противостояние двух спортивных коллективов было воспринято в стране с энтузиазмом и симпатией. Значительная доля этой симпатии приходилась на счет ленинградцев.

Феномен как ленинградского «Спартака», так и Александра Белова был неразрывно связан с одним человеком. Как игрок Белов целиком являлся продуктом тренерского и человеческого видения Владимира Кондрашина. Роль Петровича в его превращении в большого мастера невозможно переоценить, фактически два этих человека были единым целым, не могли существовать друг без друга, дополняли друг друга, и неизвестно, кто кому больше дал в этом единении.

Их трогательное сотрудничество имело семейный подтекст: Сашка рано потерял отца, и Петрович фактически заменил ему его, насколько это вообще возможно. Зная необузданный и бесшабашный Сашкин характер, Кондрашин выбрал, видимо, единственно правильный вариант общения со своим любимцем — вариант жесткого отцовского диктата и опеки.

С другой стороны, собственный сын Кондрашина — инвалид-колясочник. Можно только представить себе, что испытывал Владимир Петрович, работая с утра до вечера с молодыми здоровыми парнями, а вечером возвращаясь домой к родному, фактически неподвижному человеку. Возможно, в Сашке Петрович воплощал нереализованные мечты, проживал до конца свои отцовские несбыточные ощущения.

Фактически заменив Белову отца, Кондрашин перенес на воспитанника и отцовское всепрощенчество, которое, считаю, во многом и сгубило Сашку. Контроль за молодой звездой, любимцем ленинградских болельщиков, не был ни до конца полным, ни до конца строгим. Многое Петрович прощал ученику. Винить за это Кондрашина трудно — большинство тренеров верит в своего наиболее близкого, наиболее доверенного ученика и всегда надеется на лучшее.

В итоге, не обладая твердым, как алмаз, характером, Александр все больше сползал в захватывавший его поток веселого разгула, царившего в ленинградском «Спартаке». Они тогда были веселой командой. Гуляли тоже весело и от души — с валютными проститутками и ведрами из-подо льда для шампанского на голове. Белов все чаще ходил по краю при прохождении таможни, что в итоге закончилось двумя крупными срывами. «Залетал» он в основном в группе товарищей, которые, зная отношение Кондрашина к Белову, постоянно провоцировали его на приключения в надежде на то, что ему все простят, а они спрячутся за его широкую спину. Обладая добрым, широким, по-настоящему русским, в чем-то бестолковым характером, Сашка никому не отказывал.

Сашка был настоящим артистом в спорте и в жизни, во всех смыслах и значениях этого понятия. Наверное, это давало дополнительную подпитку всенародной любви к нему. В Ленинграде его просто готовы были носить на руках. Особенное признание обеспечивало то, что он был «свой», коренной ленинградец, из простой рабочей семьи. В этой любви он буквально купался, находя в этом и удовольствие, и новые силы для спортивных подвигов. Временами бывал вальяжен, мог себе позволить сыграть на публику или сачкануть.

Как-то раз, играя в «Юбилейном» против слабой команды, «Спартак» выигрывал очков двадцать, и Белов буквально прохаживался по площадке, не утруждая себя спортивной борьбой. Зрителей, которые жаждали баскетбольных чудес в исполнении своего кумира всегда, это не устраивало, и с трибун неслось обычное в таких случаях: «Давай играй!» После очередного такого призыва Белов с некоторым недоумением обернулся в сторону кричавшего болельщика и, показывая пальцем в сторону электронного табло с отражением счета, изрек сакраментальную фразу: «Посмотри на табло!»

Как игрок Александр Белов был совершенно уникален и многообразен. Честно говоря, со своими «двумя метрами по утрам» он был, в принципе, классическим тяжелым форвардом, а не центровым. Однако при этом росте он обладал прекрасным скоростным прыжком, подбором, великолепным блок-шотом. Эти качества позволяли ему не просто справляться, а блистать на позиции пятого номера, причем оборонительного плана. Его главным достоинством было умение великолепно защищаться. Защита — основа игры в баскетбол — была его сильнейшей стороной. Он волок на себе колоссальный объем техникотактических действий, был прекрасно готов физически.

Не трудно догадаться, что это Кондрашин на определенном этапе закрыл Белова в рамки центра оборонительного плана. Это соответствовало клубным задачам «Спартака». Но это соответствовало и тренерской концепции Петровича, который научил своего любимца отрабатывать в защите и, что особенно важно и уникально, привил ему вкус и любовь к игре от защиты. В баскетболе все, как правило, любят атаковать и забивать, и игровая философия, включающая в себя игру от обороны и пас, являются большой редкостью и ценностью.

Не исключено, что позднее Сашка вполне мог существенно добавить и в игре в нападении, как это сделал Владимир Андреев. Природный талант вполне позволял ему это, и Белов мог стать со временем просто феноменальным игроком уровня самых ярких звезд NBA. К сожалению, сделать этого он не успел.

Олимпийский финал в Мюнхене стал моментом истины для Белова. Ни на одном турнире после этого он так уже не играл. Вообще, после такой победы, особенно когда ты сыграл в ней решающую роль, крайне тяжело каждый день что-то заново доказывать, стремиться к каким-то новым вершинам. Возможно, Сашка и родился-то для одной-единственной, но самой великой, на века победы. Хотя потенциал у него был, я уверен, еще на три олимпийских триумфа.

Так или иначе, подобная победа может вырастить у игрока крылья, а может остановить его в развитии. Боюсь, что с Сашкой произошло скорее второе. Мюнхенский триумф провел в его жизни какую-то черту, за которую он больше не переходил. Хотя впереди у него были еще феноменальный успех его команды в союзном чемпионате, победа на чемпионате мира, еще одна Олимпиада и еще один комплект олимпийских медалей, — все это было в пределах уже ранее освоенного им игрового пространства.

Слава и всенародная любовь шли ему во вред. Он явно не смог пережить мюнхенскую победу. Слишком многое стало его отвлекать от спорта, что выразилось в «залетах» на таможне в 1973-м и 1977-м, после чего произошел окончательный сбой в его карьере. Мало кто знает, что и начиналась феерическая спортивная карьера Сашки не совсем гладко. В 1969-м, едва попав в сборную Союза, во время едва ли не первого же выезда за рубеж, в Штаты, он вместе с Болошевым вляпался в историю в супермаркете — «не сориентировался в незнакомой обстановке и случайно вышел из торгового зала с неоплаченным товаром».