Читать книгу - "100 великих россиян - Константин Рыжов"

Учение о второй сигнальной системе стало последним великим открытием Павлова. До самой глубокой старости он не знал немощей и упадка творческих сил. Поэтому внезапная смерть 87-летнего ученого, последовавшая в начале 1936 г. из-за двухстороннего воспаления легких, многих поразила своей неожиданностью. Когда скорбная весть облетела весь мир и достигла знаменитого американского физиолога Кеннона, он имел все основания сказать: «Умер некоронованный король физиологии, величайший ученый огромного масштаба, свершивший гигантский переворот в медицине, подобно дарвинскому перевороту в естествознании».

ЛЕВ ЛАНДАУ

Лев Ландау родился в январе 1908 г. в Баку, в состоятельной еврейской семье инженера-нефтяника. Родители его были широко образованные люди и уделяли воспитанию детей много внимания. У маленького Льва и его старшей сестры Софьи была гувернантка-француженка мадемуазель Мари, на дом приходили учителя музыки, ритмики и рисования. Однако единственной страстью Льва с раннего детства была математика. Уже учась в гимназии, он постоянно шел в числе первых по точным наукам – в двенадцать лет сам научился дифференцировать, а в тринадцать – интегрировать. Впрочем, окончить гимназию Ландау не успел – помешала революция. В 1922 г., четырнадцатилетним мальчиком, он сдал экзамены в Бакинский университет сразу на два отделения: математическое и естественное, а в 1924 г. перевелся на физико-математическое отделение Ленинградского университета. Время его учебы совпало с бурным развитием новых направлений в физике и формированием квантовой теории. Эпохальные открытия, переворачивавшие веками сложившиеся представления, происходили тогда чуть ли не каждый год. Ландау с жадностью следил за всеми новинками и упорно овладевал тонкостями физической науки. Самостоятельно изучив квантовую механику, он за полгода до окончания университета опубликовал в одном из немецких научных журналов свою первую статью «К теории спектров двухатомных молекул».

Имя Ландау приобрело известность уже в конце 20-х гг.: ученые в своих исследованиях ссылались на его статьи, а иностранные физики, приезжавшие в Ленинград, предлагали Ландау принять участие в их семинарах. В 1928 г. по путевке Наркомпроса его отправили в заграничную командировку. Объехав ведущие физические институты Европы, Ландау в апреле 1930 г. поселился в Копенгагене и начал работу в Институте теоретической физики Нильса Бора. Позже он всегда говорил, что Бор был его единственным учителем. Эта любовь была взаимной. Бор также всегда считал Ландау одним из своих лучших учеников и вспоминал позже: «С самого начала на всех нас произвела большое впечатление его способность добираться до самых глубин физических проблем.»

Приехав из-за границы, Ландау вскоре рассорился с директором Физико-технического института Иоффе и вынужден был оставить его. Как раз в это время ему предложили место заведующего техническим отделом в Украинском физико-техническом институте, и в 1932 г. Ландау переехал в Харьков. В 1934 г. по сумме написанных работ он получил степень доктора физико-математических наук без защиты диссертации, а в 1936 г. стал профессором. Одна за другой выходили его работы по различным разделам физики. В 1935 г. вместе с Лившицем он написал глубокое исследование по доменной структуре ферромагнетика, а двумя годами позже создал прославившую его теорию фазовых переходов второго рода и теорию промежуточного состояния сверхпроводников. В то же время Ландау задумал писать многотомный «Курс теоретической физики». У него было много планов, однако жизнь внесла в них свои коррективы. В конце 1930-х гг. чистки, которые проводило НКВД во всех структурах госаппарата, коснулись и высших учебных заведений. Ландау по многим причинам должен был обратить на себя внимание органов безопасности: отец его в 1930 г. был репрессирован, сам он провел несколько лет за границей и никогда не скрывал своего лояльного отношения к западной демократии. Кроме того, нельзя было сбрасывать со счетов его совсем не пролетарское происхождение. В общении Ландау был очень ершистым, неуступчивым и во многом неудобным человеком. По словам Гинзбурга, «недругов у него было предостаточно. Атмосфера тоже накалялась, и тучи над Дау сгущались». Ректор машиностроительного института, с которым у Ландау не сложились отношения, дал сигнал в НКВД, что в институте действует контрреволюционная группировка, а заправляют ей Ландау и еще несколько молодых физиков. Самого Ландау он уволил с работы «за протаскивание буржуазных установок в лекциях».

В начале 1937 г. Ландау перебрался в Москву, где стал работать в Институте физических проблем у Петра Капицы. Благоразумие требовало от него большой осторожности, но не в духе Ландау было отсиживаться за чужой спиной. Узнав о том, что в Харькове арестовано и расстреляно несколько его хороших друзей, он не захотел смолчать и весной 1938 г. написал вместе с двумя молодыми физиками антисталинскую листовку, которая начиналась словами: «Товарищи! Великое дело Октябрьской революции подло предано. Страна затоплена потоками крови и грязи. Миллионы невинных людей брошены в тюрьмы и никто не знает, когда придет его очередь.» Как позже признался Ландау, листовка предназначалась для распространения 1 мая, но попалась на глаза московским чекистам за несколько недель до этого праздника. В апреле 1938 г. Ландау и его друзья были арестованы. Началось следствие по делу «О Московском комитете антифашистской партии», грозившее Ландау большой бедой. К счастью для него, «великая чистка» уже была на исходе, начался обратный процесс «разоблачения перегибов», осуждения «ежовщины» и частичной реабилитации. К тому же у Ландау были известные друзья, которые в это трудное время не побоялись поручиться за него. Петр Капица отправил письмо с просьбой освободить Ландау лично Сталину. Стараясь оправдать своего подопечного, он признавал его недостатки: «.Следует учесть характер Ландау, который, попросту говоря, скверный. Он задира и забияка, любит искать у других ошибки и, когда находит их, в особенности у важных старцев, то начинает непочтительно дразнить. Этим он нажил много врагов.» Но при всем этом, писал далее Капица, Ландау является одним из самых талантливых советских физиков, и потеря такого человека стала бы огромной утратой для отечественной науки. В ноябре Сталину написал письмо сам Нильс Бор. Неизвестно, чье ходатайство оказалось более весомым, но в апреле 1939 г. Ландау освободили под личное поручительство Капицы.

Вскоре после освобождения Ландау написал лучшее из своих исследований, посвященное проблеме сверхтекучести жидкого гелия. Оно стало одним из фундаментальных достижений теоретической физики тех лет. В последующие годы научная деятельность Ландау была неразрывно связана с Институтом физических проблем Капицы, причем он никогда не замыкался на какой-то одной теме, а проявлял поразительную разносторонность. Он был настоящим физиком-универсалом и кроме создания фундаментальной теории сверхтекучести жидкого гелия написал несколько основополагающих работ в области сверхпроводимости, по кардинальным проблемам физики элементарных частиц и физики плазмы. Он интересовался также и многими другими вопросами – фактически не было такой отрасли теоретической физики, в развитие которой он не внес бы своего вклада. В 1946 г. Ландау был избран действительным членом Академии наук. В 40-х гг. возобновилась его преподавательская деятельность. В 1943–1947 гг. он преподавал на кафедре низких температур Московского университета, а с 1947 по 1950 г. – на кафедре общей физики Московского физико-технического института. Как педагог он был столь же талантлив, как ученый. Речь его была удивительно живой и емкой. Ландау всегда выступал без конспектов, и выступал так, что стенограмму можно было печатать без правки. Его ответы на вопросы слушателей являли собой воплощенное остроумие, находчивость и быстроту реакции, здесь он не знал себе равных.