Читать книгу - "Дворянские гнезда - Нина Молева"

«Учитель – лицо города» – эти слова, сказанные последним перед событиями Октября 17-го года городским головой Москвы Михаилом Васильевичем Челноковым, лишний раз подтверждали позицию Городской думы, остававшуюся неизменной в отношении московских школ. Несмотря на военные трудности. Несмотря на огромные расходы, связанные с хлынувшим в старую столицу потоком эвакуированных – все государственные учреждения Западного края, т. е. будущей Польши и Литвы, все находившиеся там учебные заведения были переведены в Москву. Несмотря на помощь прибывавшим день за днем раненым с фронтов.

Сегодня невольно возникает вопрос: имеем ли мы представление, какой была система народного образования Москвы до революционного рубежа? Нет. Слишком сложной и продуманной во всех мелочах она была.

Начнем с цифр. Сегодня, при более чем 10-миллионном населении, число государственных школ намного перевалило за тысячу. К тому же город располагает, как теперь с гордостью говорится, еще и частными средними учебными заведениями, на все вкусы. Москва предоктябрьская имела около миллиона жителей и около… 600 школ, главным образом государственных, но всегда соотнесенных с государственными требованиями и программой. Их система строилась с таким расчетом, чтобы, переходя из низших школ в средние, каждый учащийся мог закончить свое образование в университете.

И это была своеобразная мозаика из учебных заведений, где каждый ребенок мог удовлетворить свои наклонности, а родители сообразоваться со своими материальными возможностями.

12 государственных мужских гимназий и 16 частных, а также три реальных училища. Семь государственных женских гимназий и 59 частных – продолжение профессионального образования у девочек еще не было широко принято. Затем шли казенные высшие начальные училища и просто начальные – всего 14. Городские училища (20), городские начальные (150 для мальчиков, около 200 для девочек), начальные училища разных учреждений, как, например, Александро-Мариинское мужское и женское училища Московского мещанского общества, предоставлявшие широкие льготы своим питомцам, Александро-Мариинское Замоскворецкое училище Московского купеческого общества или Школа при приюте Московского общества покровительства беспризорным и освобождаемым из мест заключения несовершеннолетним, Сергиево-Елизаветинское училище с ремесленным отделением для солдатских детей.

Были также школы при фабриках, железнодорожные, частных лиц, как школа С. С. Васильева при Певческом хоре Л. С. Васильева на Спиридоновке, церковно-приходские. Особый раздел составляли так называемые частные учебные заведения III разряда (около 150) и детские сады с программой подготовки к занятиям в школах. Все они находились под строжайшим государственным контролем.

И особенность московских школ – состав педагогов каждой из них обязательно, из года в год, публиковался. В разного рода справочниках и даже адрес-календарях. Фамилия, имя и отчество преподавателя с указанием его предмета. Более того, также непременно публиковался административный состав, имена школьных врачей и даже технических служащих.

Достаточно привести несколько имен гимназических учителей. В мужской гимназии имени И. и А. Медведниковых в Староконюшенном переулке историю преподает действительный статский советник, профессор МГУ Матвей Козьмич Любавский. В 5-й мужской гимназии, на углу Поварской и Молчановки, ведет рисование князь Иван Георгиевич Гугунава, достаточно известный художник, участник московских и петербургских выставок. В нескольких гимназиях – 7-й, памяти императора Александра II (Страстная пл.), имени Г. Шелапутина (Б. Трубецкой пер.), 10-й (Б. Якиманка) ведет философскую пропедевтику и логику пользовавшийся исключительным успехом у учеников Борис Александрович Фохт.

Среди имен учителей много таких, которые станут в будущем известными учеными, как Анатолий Васильевич Бакушинский, один из самых интересных советских искусствоведов, вошедший с 1922 г. в состав правления Государственной академии художественных наук. Это ему принадлежат слова: «Научившись логично и внятно доносить свою мысль до детского сознания и убедившись, что твоя мысль увлекает ребенка, иначе – отвечает новому поколению, легче и увереннее работать в науке».

Особенный интерес представляют программы средних учебных заведений. В той же гимназии имени Медведниковых существуют три приготовительных класса, куда дети принимаются с 7 лет, и восемь собственно гимназических. То есть курс растягивается на 11 лет. При этом практическое обучение иностранным языкам («новым») начинается с первого подготовительного класса, с 3-го вводится латинский, с 5-го английский. Естественные науки преподаются только с 1-го по 5-й класс. По желанию (и за ту же плату) ученики могут заниматься греческим языком, черчением, рисованием, лепкой, ручным трудом, музыкой и танцами.

Подобная программа, по заключению инспекторов, занимала у гимназиста не менее 12–13 часов ежедневно. Единственной заботой педагогов была постоянная смена занятий – чтобы не возникало привыкания и безразличия к занятиям.

И с той же уважительностью город перечисляет тех педагогов, которые работают в 20 вспомогательных начальных училищах и классах для умственно отсталых детей. Такие училища были в каждом районе, имели учителей рисования, пения, гимнастики, своих врачей.

Что же касается платы за обучение, достаточно привести условия приема в Александре-Мариинское училище на Большой Ордынке: «В училище принимаются дети обоего пола беднейших родителей, всех сословий, не моложе семи с половиной лет; обучение, учебные пособия, завтраки и лекарства бесплатно». Талызинская школа Благотворительного общества 1837 года: «Бесплатно обучаются преимущественно сироты, живущие у родных, или дети беднейших родителей».

Городское Арнольдо-Третьяковское училище для глухонемых детей: «Дети бедных московских жителей принимаются бесплатно… При училище есть типография, переплетная и столярная мастерские. Принимаются заказы».