Читать книгу - "Тропою волка - Михаил Голденков"

— Где город? — спрашивал Елену Кмитич. Та взволнованно задавала тот же вопрос проводнику. Уже темнело, а отряд все еще блуждал.

— Ничего не пойму! Ворожба нейкая! — выглядел также растерянным проводник. Его лицо побелело, как полотно, он несколько раз по-православному перекрестился. — Сейчас впереди веска Королевская слобода будет. Должна быть. Я уже ни в чем не уверен. Там деда Алеся знаю, он все ведает. Там и спросим, как короче к городу подъехать. Или же заночуем там. Словно в воду канул этот Казимир!

— Лешак нас водит. Знакомое дело, — подъехал на коне один партизан средних лет, — у нас под Витебском деревня есть, Кривая называется. Так там иногда вот что случается: человек по ягоды пойдет, его три дня нет, ищут, находят, а человеку кажется, что всего пару часов его не было. Леший водил, не иначе. Или русалка морочила.

— У нас под Могилевом еще пуще было, — ответил проводник, — бабка моя из вески по грибы и ягоды пошла. Лес как свои пять пальцев знала. Минула знакомые заросли, видит — город. Удивилась. Что за город? Откуда? Оказалось, к Могилеву вышла, до которого… сорок верст! Все удивляются — как она прошла такое расстояние! А она и не проходила — сразу вышла. Ее только поздно вечером привезли какие-то добрые люди. Может, оно и сейчас то же самое происходит?

Кмитичу от этих разговоров стало не по себе. Елена испуганно взглянула на него, как бы говоря: «А вдруг и в самом деле?..»

— Хорош, ребята! — поднял Кмитич руку. — Что вы как дети, ей-богу! Давайте в Королевскую слободу вначале въедем. Там и выясним, леший нас водит или же просто заблудились.

Они двинулись дальше, углубившись в молодой ельник. Снег шел не переставая, становясь все более влажным. Отяжелевшие мокрые хлопья уже не кружились в воздухе над лесом, а почти отвесно падали каплями на землю. Одежда намокла, стала тяжелой. Ремни всадников резали плечи. Чем дальше продвигались вперед, тем тяжелее становились мушкеты, бердыши да сабли. Уже с трудом тащили на санях казавшиеся ранее легкими картечницы. Через милю ельник сменился тоже молодым, но более густым кустарником, и колонна партизан, круто завернув влево, остановилась у края небольшой лесной вески. Уставшие кони вышли на небольшую поляну, в центре которой возвышалась крытая гонтом хата и несколько приземистых, словно присевших к земле, сараев. Все эти будынки, с куском пахотной земли, на которой росло лишь несколько яблонь и пару вишен, были огорожены высоким частоколом, и только ворота с калиткой были из досок. При приближении к ограде во дворе залаяла собака.

— Во! Это и есть хата деда Алеся! — радостно кричал проводник. — Собака лает — это хороший знак! Значит, все чисто. Правильно я вас вел, хлопцы!

— Дед Алесь! Отчиняй сенцы! — проводник громко постучал в калитку. Собака залаяла еще сильнее.

Вскоре калитка открылась, и появился человек в шубе, огромной меховой шапке и с мушкетом наперевес.

— Хорошо же ты встречаешь гостей, дед Алесь! — усмехнулся проводник.

— А нынче народ по гостям не ходит! — сердито смотрел бородатый хозяин хаты, держа на мушке почему-то именно Кмитича.

— Свои мы, — сказала Елена и спрыгнула с коня, — згуби-лись трошки из-за снегопада. Едем в Казимир.

— Проехали вы его! Хотя что на пороге говорить! Заходь-те в хату!

Кмитич вошел, снял мокрую шапку, стряхнул капли и окинул взглядом комнату. Она была обставлена довольно просто: в углу, слева от двери стоял крепкий продолговатый дубовый стол, покрытый белой, расшитой синим орнаментом скатертью, а вдоль стен вытянулись широкие, с резными спинками скамейки. У стены справа, за печным выступом красовалась большая кровать.

На одной из выбеленных мелом стен висел деревянный крест с вырезанной фигуркой распятого Христа. Домочадцы, если они и были, не подавали признаков жизни. «Тоже правильно, — отметил про себя Кмитич, — осторожность превыше всего в наше время».

— Вы переночуйте в веске да уезжайте поутру, — говорил дед Алесь, сам ставя на стол глиняные кварты и огромную мутную бутыль с брагой, — выпейте, согреетесь.

Кмитич стоя выпил, утер рукавом губы.

— Эх, добрый у вас, дед, напой!

— У нас говна нигде нет, — ответил дед Алесь, и Кмитич засмеялся такой местной святой простоте.

Но Елена не улыбалась.

— Вы говорите, мы проехали Казимир?

— Точно. По центральной улице.

— Не были мы там, дед Алесь.

— Неужто нам нечисть и впрямь глаза ослепила? — усмехнулся Кмитич. — Не видели мы никакого города. Через пустырь какой-то ехали. Скорее всего — высохшее болото.

— Аккурат по этой дороге приехали, что идет от центральной улицы. Что? Никого там не увидели? — дед Алесь как-то недобро усмехнулся. — Так там уже Чернов побывал. В пятьдесят шестом город казаки Ивана Золотаренко захватили. Тоже лютовали, но город хотя бы не вымер. Потом казаки частью вернулись на Русь по приказу Хмельницкого, а частью перешли на нашу сторону. Тышкевич город занял. И вот Чернов пришел. Два дня громыхало все. Тышкевичу досталось добра! Ушел он на запад, потеряв многих. Чернову тоже досталось, видимо, поэтому он всех жителей, что оставались, согнал в церковь да взорвал. Взорвал и все остальные оставшиеся каменные будынки, чтобы в них Тышкевич более не сидел и не стрелял из окон.

Елена и Кмитич недоуменно переглянулись.

— Стало быть, те самые заснеженные сопки — это все, что осталось от домов и самого города? — удивился Кмитич. — А где же люди, где хоть развалины домов?!

— Говорю же вам, все пожгли. Там даже кирпичи плавились и рассыпались от огня. Дома деревянные сгорели, печи рухнули, каменные дома — взорвали, пушками разрушили. Ну нет больше города! — дед Алесь выкрикнул последнюю фразу, словно разозлившись на Кмитича и Елену. Он тут же как-то обмяк, перекрестился и тихо произнес:

— Шестнадцать годков прожил город всего-то. И вот же как Бог дал! Ведь именно в шестнадцать годков скончался и польский королевич Зигмунд Казимир, в честь которого королева и приказала заложить город.

— Зачем же Бог так несправедлив с нами? — нахмурившись, спросил Кмитич.

— Бог на небе, — горестно усмехнулся дед Алесь, — а дьявол на земле! Это его, рогатого, злые шутки.

Желваки заиграли на лице Кмитича.

— Для московитов здесь один только дьявол. Это я. И я им отомщу. Страшно отомщу, дед Алесь. Все будут гореть в огне, как Казимир-город.

Лицо Елены побелело. Она, до этого сидя у стола, встала и спросила каким-то бесцветным голосом:

— Давно это было?

— Что?

— Расправа над Казимиром?

— Нет, три дня тому назад. Эти головорезы постояли там до ночи и поутру ушли.

— Куда?

— Может, на Рогачев. По той дороге пошли, по крайней мере. Теперь и там гамон устроят полный.

— Много их? — спросил Кмитич. На его лице заиграли желваки. Было видно, что он готов хоть сейчас пуститься в погоню.