Читать книгу - "Российская история в лицах - Владимир Фортунатов"

Слова «правление в России есть самодержавие, ограниченное удавкою», принадлежат писательнице Жермене де Сталь (дочери французского богача Неккера).

Памятник Павлу I.

В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. группа гвардейских заговорщиков (Н. И. Панин, И. Л. Талызин, три брата Зубова, П. А. Пален и Л. Л. Беннигсен) без особого труда прошла в только что построенный Михайловский дворец. Самодержавный император был задушен шарфиком в собственной опочивальне, и для порядка его стукнули по голове тяжелой табакеркой. Ничего принципиально нового, если сравнивать, например, с убийством Андрея Боголюбского в 1174 г. Павел вступил на престол 6 ноября 1796 г., он не правил еще и пяти лет.

В конце XIV в. в Литве по приказанию собственного племянника Ягайло был задушен золотым шнурком князь Кейстут (Кестутис), немало сделавший для укрепления единого Литовского государства.

Само рождение Павла Петровича было предметов споров. По официальной версии, он родился 20 сентября 1754 г. от брака наследника русского престола Петра Федоровича (будущего Петра III) и его супруги Екатерины Алексеевны (будущей Екатерины II, мужеубийцы). Многие считали, что Екатерина родила мертвого мальчика, которому нашли замену в ближайшей чухонской деревне, жителей которой выселили в Сибирь.

Имеются основания считать отцом незадачливого императора графа Сергея Салтыкова, который просто выполнял деликатное поручение императрицы Елизаветы Петровны, желавшей иметь наследника престола.

С. И. Myханов. Обер-шталмейстер. Худ. В. Л. Боровиковский.

По версии Екатерины II, в течение 9 (!) лет после бракосочетания (в 1745) интимная жизнь молодой пары не складывалась из-за редкой болезни, от которой страдал наследник престола. Из-за фимоза и связанных с этим болевых ощущений Петр до специальной операции вообще не мог вступать в интимные отношения.

Екатерина II не допустила сына к престолу и даже планировала передать трон напрямую своему любимому внуку Александру. Павел ненавидел мать. Он обладал курьезной внешностью, имел дурной характер, в котором мечтательное самолюбие соединялось с подозрительностью практически ко всем окружающим его людям. И этот закомплексованный мужчина в 44 года получает неограниченную власть над огромной страной.

В последовавшем каскаде разумных, противоречивых и совершенно нелепых решений и действий жалкого сына Екатерины Великой историки пытаются разобраться. Одни считают императора нереализовавшимся реформатором, так как Павел ограничил барщину тремя днями, лично принимал жалобы от населения, много говорил о необходимости реформ. Другие находят его сумасбродом и несостоявшимся тираном. При этом указывают на введение строжайшей цензуры, закрытие частных типографий, полный произвол в поощрениях и наказаниях, регламентацию внешнего вида и поведения.

Чтобы ответить на вопрос, почему убили, следует попробовать ответить на вопрос: кому выгодно?

Павла I ненавидело все дворянство. Он приостановил действие Жалованной грамоты дворянству (1785), восстановил для дворян телесные наказания. Тысячи людей были сосланы. После участия в коалиционных войнах против наполеоновской Франции (достаточно вспомнить блестящие Итальянский и Швейцарский походы непобедимого А. В. Суворова в 1799 г.) Павел вдруг заключил союз с Наполеоном и стал готовить совместную экспедицию в Индию. Экономические отношения с Англией, в которую шел почти весь русский хлеб, ухудшились, а этого дворянство стерпеть уже не могло.

К моменту прихода к власти у Павла Петровича совершенно расстроились отношения с женой. Принцесса Вюртембергская София-Доротея-Августа-Луиза, в православии Мария Федоровна, родила 4 сыновей и 6 дочерей. Павел I считал, что после 1788 г. все дети рождались у Марии Федоровны не от него. В своем письме к Φ. В. Ростопчину он писал: «Вам, как одному из немногих, которым я абсолютно доверяю, с горечью признаюсь, что официальное отношение ко мне цесаревича Александра угнетает. Не внушили ли ему пошлую басню о происхождении его отца мои многочисленные враги? Тем более грустно, что Александр, Константин и Александра мои кровные дети. Прочие же?.. Бог весть!.. Мудрено, покончив с женщиной все общее в жизни, иметь от нее детей. В горячности моей я начертал манифест „о признании сына моего Николая незаконным“, но Безбородко умолил меня не оглашать его. Но все же Николая я мыслю отправить в Вюртемберг, к „дядям“, с глаз моих: гоф-фурьерский ублюдок не должен быть в роли российского великого князя – завидная судьба!»^[67]

Гоф-фуръер Д. Г. Бабкин был на 12 лет моложе Марии Федоровны и стал отцом ее дочери Анны (1795) и сына Николая (1796), который стал очередным императором из Дома Романовых, не имея ни капли крови рода Романовых.

Павел I успел утвердить новый закон о престолонаследии, в соответствии с которым трон передавался от отца к старшему сыну. В то же время он постоянно говорил о своем желании чуть ли не всех своих детей лишить прав на престол. Участь императора была решена. Это был последний дворцовый переворот в дореволюционный период российской истории.

«Мой отец, по вступлении на престол, захотел преобразовать все решительно. Его первые шаги были блестящими, нопоследующие события не соответствовали им. Все сразу перевернуто вверх дном, и потому беспорядок, господствовавший в делах и без того в слишком сильной степени, лишь увеличился еще более. Военные почти все свое время теряют исключительно на парадах. Во всем прочем решительно нет никакого строго определенного плана. Сегодня приказывают то, что через месяц будет уже отменено. Доводов никаких не допускается, разве уж тогда, когда все зло совершилось. Наконец, чтобы сказать одним словом – благосостояние государства не играет никакой роли в управлении делами: существует только неограниченная власть, которая все творит шиворот-навыворот. Невозможно перечислить все те безрассудства, которые совершались здесь <…> Мое несчастное отечество находится в положении, не поддающемся описанию. Хлебопашец обижен, торговля стеснена, свобода и личное благосостояние уничтожены. Вот картина современной России, и судите по ней, насколько должно страдать мое сердце. Я сам, обязанный подчиняться всем мелочам военной службы, теряю все свое время на выполнение обязанностей унтер-офицера, решительно не имея никакой возможности отдаться своим научным занятиям, составляющим мое любимое времяпрепровождение: я сделался теперь самым несчастным человеком», – жаловался сын Александр на отца Павла Петровича своему воспитателю швейцарцу Лагарпу, находившемуся уже за границей, менее чем через год после воцарения отца. В ночь на 12 марта 1801 г. с помощью шарфика и табакерки, правда, в чужих руках Александр Павлович смог успокоиться относительно своей будущности, но стал ли он от этого счастливым?