Читать книгу - "Брусиловский прорыв - Максим Оськин"

Противник, не хуже русских, понимал значение Ковеля. Поэтому уже в последних числах мая сюда стали перебрасываться германские части генералов Лютвица, Бернгарди, Марвица и др.: уже 1 июня здесь был полностью сосредоточен 10-й германский армейский корпус. Это был тот самый 10-й нижнесаксонский армейский корпус ген. В. фон Лютвица (19-я ганноверская и 20-я брауншвейгская пехотные дивизии), что с весны 1915 года (Горлицкий прорыв) играл роль «пожарного» соединения на Восточном фронте.

Командующий германской Ковельской группой ген. А. фон Линзинген

Наиболее отборной здесь являлась 20-я брауншвейгская пехотная дивизия. Еще в начале войны, в ходе боев на Западном фронте, она была окружена французами в Вогезах. Французы предложили окруженным немцам сдаться, но те предпочли умереть, но не покориться. Яростной штыковой атакой брауншвейгцы пробились из окружения. За этот подвиг дивизия получила наименование «стальной» и право ношения на фуражках и касках черепа («Адамовой головы»), каковой привилегией до того пользовались только «гусары смерти».

Присутствие 10-го германского корпуса на наиболее опасном направлении означало, что враг будет сдержан. И действительно, 20-я брауншвейгская («стальная») дивизия была разбита только в упорных боях на луцком направлении 17–20 июня русской 4-й «железной» стрелковой дивизией ген. А. И. Деникина. Дивизия генерала Деникина еще с 1914 года, когда она была еще бригадой, выполняла роль точно такого же самого «пожарника» в 8-й армии ген. А. А. Брусилова. Теперь же она играла эту роль на всем Юго-Западном фронте. А 19-я германская пехотная дивизия была разбита лишь в бою у деревни Трыстень 15 июля частями русских 3-й гвардейской пехотной (ген. В. В. Чернавин) и гвардейской стрелковой (ген. П. А. Дельсаль) дивизий.

Характерно, что немцы укрепляли своими дивизиями все направления, по-старому вкрапливая германские войска меж австрийцами. Подобная чересполосица, прежде всего, позволяла использовать многочисленную германскую технику (многочисленную, конечно, по сравнению с русскими) на всех опасных направлениях. Главным же фактором являлось то, что в присутствии немцев австрийцы уже не бежали, а останавливались и дрались. Особенно это относилось к Карпатам, куда рвалась русская 9-я армия. Однако в Ковель шли практически лишь одни немецкие подразделения, составившие маневренную группу ген. А. фон Линзингена. Австрийские же войска, перебрасывавшиеся из Италии и из тыловых частей, подкрепляли шатавшийся фронт в Карпатах и на львовском направлении.

В то же время, когда был дорог каждый час, русские приступили к затяжной перегруппировке. В новые места дислокации потянулись войска, военная техника, тылы и штабы. Интересно, что русское командование, пытаясь обезопасить себя от шпионской деятельности, приступило к практике выселения «ненадежного» населения с вновь завоеванной территории. Вдобавок заодно исполнялись и указания еще 1915 года относительно кампании «шпиономании». Например, из Луцкого, Дубенского и Кременецкого уездов за неделю было выселено тринадцать тысяч немцев-колонистов и членов их семей^[179].

Итак, директивой по армиям фронта главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта остановил наступление войск. В тот же день, 2 июня, ген. А. А. Брусилов телеграфировал Начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего относительно предполагаемого главного удара Западного фронта, что «постоянные отсрочки нарушают мои расчеты, затрудняют планомерное управление армиями фронта и использование в полной мере той победы, которую они одержали… [и в заключение] Приказал 8-й армии прекратить наступление».

Надо сказать, что вплоть до передачи главного удара на Юго-Западный фронт ближе к концу июня Ставка неохотно давала ген. А. А. Брусилову резервы. Связывалось это по-прежнему с требованиями французов. Лишь провал наступления армий Западного фронта под Барановичами позволит генералу Алексееву бить по австрийцам. Как считает уже упоминавшийся Е. Э. Месснер: «Прими наша Ставка, под влиянием Луцкой победы, решение отказаться от Южного похода на Берлин и возвратиться к первому плану генерала Алексеева – поход на Будапешт, то против такого решения решительнейшим образом запротестовал бы Париж, для которого вся стратегическая мудрость заключалась в согласовании своих осторожных действий по стратегическому направлению Париж – Берлин с нашими интенсивными действиями на стратегическом направлении Минск – Берлин. Для Парижа взятие Луцка Калединым было так же маловажно, как взятие Эрзерума Юденичем, потому что, в представлении французов, немцы были единственным опасным врагом, а австро-венгры и турки – незначительными величинами в стратегии, в войне».

Приостановка наступления 8-й армии с целью выравнивания по ней прочих приотставших армий позволила ген. А. фон Линзингену выиграть время и подтянуть свои немногочисленные резервы в ключевые точки складок местности. Немцы сразу же, в ходе боев, принялись за строительство из разрозненных укрепленных тыловых позиций мощного укрепленного района, по своему характеру принявшего черты современной крепости – лагеря. Благодаря фортификационному укреплению местности австро-германцы сумели остановить русских меньшими силами. Действительно, «во время боя тыловые опорные пункты и позиции часто играют видную активную роль, потому что помогают дать отпор противнику, прорвавшему или занявшему фронт позиции. И облегчают производство контратак на внутреннее пространство позиции, так как отступившие с фронта войска могут устроиться за тыловой позицией и, пользуясь ею как опорой, быстро перейти в наступление»^[180].

Образцы русских противогазов

Русские же остановились сами. Что хуже всего – был остановлен порыв в ударной армии фронта – 8-й армии ген. А. М. Каледина. Главкоюз генерал Брусилов увязывал свое решение с тем обстоятельством, что удар 3-й армии Западного фронта, стоявшей на стыке фронтов, был отложен до 4 июня, и главкоюз опасался контрудара во фланг. Однако немцы в Ковеле были еще слишком слабы для того, чтобы опрокинуть войска генерала Каледина одним ударом, им требовалось время для подтягивания резервов, и 8-я армия по-прежнему превосходила неприятеля в числе штыков.

В свою очередь, генерал Линзинген избрал единственно верную тактику: бить тем, что есть, в надежде на то, что противник не выдержит и остановится. Таким образом, германцы перенесли борьбу в плоскость психологии и выдержки. К сожалению, немцы выиграли: первый же, пока еще незначительный контрудар частей Линзингена 2 июня укрепил А. А. Брусилова в правильности выбранного решения об остановке наступления 8-й армии, рвавшейся к Ковелю.

Теперь, вплоть до начала нового наступления с 18 июня, части 8-й армии растрепывались в отражении непрестанных частных контрударов неприятеля. Между тем враг не терял времени зря и усиливал свою группировку всем, чем только было возможно. Уже к 3-му числу июня ген. А. фон Линзинген получил переброшенные из Франции 10-й армейский корпус и 43-ю резервную пехотную дивизию. Также из-под Двинска прибыла 108-я пехотная дивизия, а из-под Риги – 22-я дивизия. Австрийцы, в свою очередь, прислали из Италии 48-ю и 29-ю пехотные дивизии.