Читать книгу - "Майн Рид - Андрей Танасейчук"

В романе «Жена-дитя» бракосочетание капитана Мейнарда и его шестнадцатилетней невесты происходило в церкви Святой Марии в Кенсингтоне^[47]. В романе Рид довольно подробно описал церковь, ее топографию, внутренний интерьер. Это дает основание предположить, что писатель, по меньшей мере, бывал там и, возможно, не раз. Зная его приверженность к использованию в литературных произведениях собственного опыта (по крайней мере там, где это возможно), можно выдвинуть версию, что именно в этой церкви он и сочетался браком со своей будущей девочкой-женой. Едва ли простым совпадением можно считать то обстоятельство, что в романе (как и в жизни) бракосочетание состоялось осенью. В качестве косвенного подтверждения версии можно считать то, что в романе (как и в жизни) свадьба происходила в узком кругу — почти без свидетелей. Например, даже тетя, которая проживала в Лондоне и в семье которой на положении воспитанницы несколько лет жила Элизабет Хайд, на свадьбе не присутствовала и совершенно ничего о ней не знала. В своей книге супруга писателя обмолвилась: «Тетя чрезвычайно удивилась, услышав новость (о ее свадьбе. — А. Т.), поскольку буквально днями ожидала приезда племянницы в Лондон для завершения обучения в школе». Племянница приехала в Лондон, но не для того, чтобы вернуться в школу, а чтобы пойти под венец и из школьницы превратиться в замужнюю даму.

Сразу после бракосочетания молодожены перебрались за город — Майн Рид снял меблированный коттедж в местечке под названием Стоукенчёрч в 50 с небольшим километрах от Лондона. Это было очень по-викториански: обзавестись загородным домом и вывезти свою молодую супругу пожить за городом. Так поступали многие состоятельные горожане. Правда, сельские коттеджи обычно снимали на лето — чтобы отдохнуть от городской суеты и развеяться, а Рид снял дом поздней осенью и собирался прожить в нем, по крайней мере, всю зиму, сочиняя очередной роман и наслаждаясь уединением с молодой женой. Еще он очень хотел поохотиться — вот уже несколько лет кряду он не брал в руки ружье, а для такого заядлого охотника, как Майн Рид, это было поистине мучительно. Вообще этот шаг показателен. Во-первых, очевидно, что Рид был влюблен в свою юную жену и ни с кем и ни с чем не хотел делить ее общество. Во-вторых, ясно, что уже в 1854 году, опубликовав в общей сложности шесть романов (пять из них — в Англии), он обладал достаточным капиталом, чтобы позволить себе такие большие траты. Аренда дома, — а он снял его сразу на несколько лет, — вне зависимости от условий найма, была дорогим удовольствием. При этом Рид не только не отказался от дома, который уже арендовал в Лондоне, но нанял человека, который бы присматривал за ним в отсутствие хозяина: ведь слуга уезжал вместе с ним. Позднее писатель наймет еще и служанку для жены. Следовательно, Майн Рид уже в середине 1850-х годов превратился в состоятельного человека. И все свои деньги, напомним, он заработал исключительно литературным трудом — других источников дохода у него не было. Обратим внимание еще вот на что: Рид никогда не обладал страстью к экономии и накопительству, но, напротив, был известен как человек, ценивший изысканную кухню и элегантные наряды, а это тоже требовало денег, и немалых. Его частые разъезды по стране для участия в разнообразных митингах и политических собраниях — еще одна статья расходов. Но всё это — будучи профессиональным писателем — он мог себе позволить. Что ж, глядя из сегодняшнего дня на отдаленную от нас эпоху, остается только вздохнуть и позавидовать: хорошо все-таки жилось викторианским писателям — даже не самым известным из них, — своим пером они могли обеспечить себе весьма безбедное существование. И даже с комфортом!

Стоукенчёрч — большая (в тысячу с лишним жителей) деревня. Она расположена в графстве Бакингемшир к северо-востоку от Лондона, неподалеку от знаменитого своим университетом Оксфорда. В середине XIX века она входила в состав одноименного графства (Оксфордшир). Известна эта деревня прежде всего своей церковью, точнее, ее удивительной красоты витражами. Но едва ли писатель и его жена часто ими любовались — из окон их дома вряд ли был виден даже шпиль церкви. Дом, который снимал писатель, находился в отдалении от деревни — примерно в трех километрах. Элизабет Рид, видимо, сохранившая самые живые воспоминания об этом периоде жизни, вспоминала: «Небольшой коттедж располагался в стороне от проезжей дороги на краю общинной земли; с трех сторон он был окружен лесом; железнодорожная станция находилась в пяти милях, а до ближайшей деревни было две мили. Почту не доставляли, и вообще очень немногое напоминало о том, что где-то рядом живут люди, только по дороге изредка проезжала повозка, да раз в неделю проходил дилижанс».

Молодая жена скучала. Чтобы ей было чем занять себя, Рид приобрел для нее смирную лошадку-пони, на которой Элизабет нередко каталась, а затем подарил и маленькую собачку, с которой супруга очень сдружилась и гуляла у дома. Никаких светских развлечений, конечно, не было. В гости они не ходили, да и не к кому было — никого из соседей они не знали и ни с кем не пытались познакомиться. Тогда Рид писал свой очередной «юношеский» роман и был занят в основном этим. А досуг посвящал главным образом охоте, по которой очень соскучился, и с увлечением охотился на зайцев, куропаток или просто стрелял ворон. Выходя замуж, девушка, вероятно, мечтала совсем о другой жизни. Даже много лет спустя, в книге о муже, нотки неудовлетворенности сельским существованием можно легко различить. Видимо, были и размолвки, и неудовольствие. В главе, посвященной этой странице жизни, Элизабет писала о себе в третьем лице: «После недолгого пребывания в Лондоне молодой новобрачной пришлось переехать в это пустынное место… Жена часто оставалась в доме одна. Однажды она полушутя-полусерьезно заметила, что она вернется в Лондон, если муж так надолго будет оставлять ее одну в этом ужасном месте». В самом деле, «же-на-ребенок» начинала подумывать, что ей было бы лучше пойти в школу, а не выйти замуж. Однажды утром, вскоре после того как муж отправился пострелять, миссис Рид, вместо того, чтобы ехать верхом на пони, как у нее вошло в привычку делать по утрам, в сопровождении своей маленькой собачки пошла погулять по лесу. «Вернувшись примерно через час, она была очень удивлена, увидев своего мужа и слугу, — пригнувшись к земле, те что-то внимательно разглядывали. Они были настолько поглощены своим занятием, что не заметили ее. Минуту или две миссис Рид молча наблюдала за ними. Собака, не вытерпев, бросилась к ним, муж, уловив движение, поднял голову, и, когда увидел жену, на лице его засветилась радость. Он воскликнул: «О, моя дорогая! Я подумал, что ты ушла, и мы пытались разобраться в твоих следах на снегу. Слуги не видели, как ты ушла, а когда я зашел в твою комнату и увидел, что шляпная коробка раскрыта, то решил, что ты исполнила свою угрозу и направилась в Лондон»».

«Однообразную жизнь, — пишет Э. Рид, — изредка нарушали ночные тревоги». Тогда муж в сопровождении жены и слуг, со свечой в руке и вооруженный саблей обходил дом, оглашая ночь громогласными проклятиями. Но тревога неизменно оказывалась ложной. Время от времени они выбирались в деревню. В этих походах, бывало, случались конфузы — жену Майн Рида местные жители нередко принимали за его дочь. Почему-то среди местных жителей царило убеждение, что жена капитана — больная, прикованная к постели женщина и потому никогда не покидает дома. Однажды, когда миссис Рид в очередной раз направилась в деревенскую булочную, чтобы сделать заказ, старик-пекарь предложил ей отведать печенья. Та посчитала это несколько странным, но не рискуя показаться невежливой, взяла печенье. Пекарь спросил ее: