Читать книгу - "Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции - Олег Будницкий"

По вопросу о продаже просроченных закладов Петроградской ссудной казны была подготовлена справка, датированная 4 марта 1922 года и дающая представление о европейском рынке серебра и о возможной выручке от продажи закладов. Главным мировым рынком серебра был в то время лондонский. Лондонские биржевые котировки публиковались в газетах и означали цену в пенсах за одну тройскую унцию стандартного серебра. Тройская унция была равна 31,1 г, стандартным считалось серебро 925‐й пробы, из которого чеканилась английская серебряная монета^[283].

Русское серебро в изделиях обычно бывало 84‐й пробы (875 %). Российская серебряная монета чеканилась из серебра 500 %, банковая — из серебра 900 %. 1 кг серебра 84‐й пробы соответствовал 31,29 унции стандартного серебра 925‐й пробы. Для получения цены 1 кг серебра нужно было соответственно умножить 31,29 на биржевую цену серебра за одну тройскую унцию^[284].

Сколько же серебра хранилось на складах Ссудной казны? Точных сведений об этом не имелось. Всего насчитывалось 22 273 заклада. Они были весьма различны по весу и размеру — мелкие были просто завернуты в бумагу, средние и крупные имели, как правило, индивидуальную упаковку — футляры и т. п. Все они были сложены, как уже говорилось, приблизительно в 700 ящиков. Косвенным образом вес серебра можно было определить по сумме выданных ссуд, что, в свою очередь, позволяло определить оценку закладов. Общая оценка закладов за 1913–1916 годы составляла 664 792 руб., за 1917 год — 1 560 609 руб. Один золотник^[285] серебра в 1913–1916 годах оценивался Петроградской ссудной казной в 25 коп., в 1917 году — в 28 коп. Следовательно, общий вес серебряных закладов должен был составить 8 232 771 золотник, или 35 072 кг.

При расчете другим способом — исходя из веса брутто ящиков с серебром за минусом веса тары — получалось 35 560 кг серебра, то есть цифры отличались непринципиально, с учетом того, что общий вес серебра превышал, по расчетам, 35 т^[286].

Принимая во внимание условия продаж серебра по прежним сделкам — скидка при продаже серебряной монеты составила 33 % от рыночной цены, реалдоба — 31,4 %, — можно было рассчитать вероятную выручку от реализации закладов Ссудной казны. По прикидкам финансистов, она должна была составить сумму от 100 308 до 106 458 ф. ст.^[287] В любом случае получалась сумма, способная поддержать существование Русской армии на достаточно длительный период, имея в виду, что расходовать ее предполагалось преимущественно в Королевстве СХС с его слабой валютой и сравнительной дешевизной жизни.

С технической и международно-правовой стороны реализация закладов Ссудной казны не должна была составить особых проблем. Серебро хранилось на складе сербского военного ведомства, в бывшей казарме. Охранял склад сербский караул. Склад находился в 200–250 м от пристани, куда могли подходить морские суда. С точки зрения таможенных правил склад считался транзитным, а все ценности Ссудной казны — не ввезенными на территорию Королевства СХС. Постановлением Совета министров Королевства ценности были признаны свободными к беспошлинному вывозу за границу^[288].

Контрагентом по продаже просроченных закладов Ссудной казны выступил неизменный «Руссосерб». Договор о продаже серебра был подписан 28 июня 1922 года в Белграде. От имени Главного командования его подписали инженер Вадим Петрович Шмидт (Шмит) и князь Павел Дмитриевич Долгоруков, от «Руссосерба» — его директора Гайдуков и Хлытчиев.

Договор предусматривал сдачу не менее 20 тыс. и не более 40 тыс. кг серебра. Стоимость чистого серебра 84‐й пробы определялась по взвешиванию, для предметов, имевших несеребряные составные части, устанавливался сложный коэффициент в зависимости от доли несеребряных частей. Содержание серебра в такого рода изделиях определяла избранная по согласованию аффинажная^[289] фабрика. Также по согласованию устанавливалась цена в случае содержания в предметах более ценных металлов и камней.

Размер платы устанавливался по весу, исходя из средней из цен на серебро, напечатанных в газете «Таймс» в Лондоне для сделок на срок за четвертый, пятый и шестой день после окончания сдачи серебра «Руссосербу» в Каттаро, не считая выходных дней на Лондонской бирже. Для определения продажной цены в пенсах за тройскую унцию серебра 84‐й пробы применялась специальная формула, причем средняя цена за три дня умножалась на 875, полученное произведение делилось на 925, а из частного вычиталось шесть и три четверти, что, по-видимому, и составляло маржу «Руссосерба»^[290].

14 августа 1922 года завершилось взвешивание и упаковка серебра, предназначенного для передачи «Руссосербу»; ящики, в которые упаковывались серебряные предметы, были опечатаны казначеем Русской армии А. И. Цакони и директорами «Руссосерба»^[291]. Общее количество серебра, сданного обществу «Руссосерб», составило 31 992 344 г, или 1 028 593 тройские унции. Цена, выведенная по указанной выше формуле, составила 26,476 пенса за унцию, что давало в сумме 113 470 ф. ст., причем 104 960 ф. ст. были уплачены сразу, а 8510 ф. ст. подлежали уплате в течение 45 дней после выхода «серебряного парохода» из Котора (Каттаро). Расчет заверил, кроме Цакони, уполномоченный заведующего контролем В. К. Пуницкий^[292].

Серебро было перепродано «Руссосербом» одному из «крупнейших в Англии домов по торговле серебром». «В основу расценки серебра, — по словам генерала Е. К. Миллера, — положена была официальная его котировка на Лондонской бирже, а окончательная цена была установлена путем необходимого вычета из биржевой расценки таких элементов, как торговая прибыль покупателей и расходы по фрахту, страховке и дальнейшей переработке металла»^[293].

Следует добавить, что торговая прибыль покупателей была чрезвычайно высока, а скромная фраза о дальнейшей переработке металла означала обезличку изделий из серебра, среди которых были и высокохудожественные. Ведь в случае появления владельцев закладов у покупателей могли возникнуть серьезные проблемы. Это не позволяло продавать изделия с аукциона, что могло дать гораздо большую прибыль, нежели перепродажа «серебряного лома». Вряд ли можно все же принимать всерьез утверждение эсеровской газеты «Дни», что на улицах Белграда подбирали «голодных офицеров, отправляли их вагонами в Катарро и там, дав в руки молоток, заставляли расплющивать вазы, бокалы, чаши, выламывать стальные клинки у ножей, костяные ручки у чайников. Расплющивать, расплющивать!.. Стучали молотками голодные офицеры, подгоняемые „контрольной комиссией“, ибо нужно было торопиться с погрузкой»^[294].