Читать книгу - "Империя Хаоса - Грегори Киз"

– Обычная шаманка, ничем не отличаюсь от остальных шаманов. Гораздо важнее знать, кто ты?

Адриана не без удивления заметила, что женщина дрожит всем телом и голос у нее вибрирует. По всему видно, от страха она готова пуститься в бегство.

– Когда я была девочкой, – продолжала женщина, – кул, который живет глубоко в воде, поймал меня и увлек в свое царство. Он говорил мне ласковые слова, словно был моим другом, но сам топил меня, желая отнять у меня душу. Мой дядя увидел, что я погибаю. Он позвал на помощь старого шамана. И шаман отрезал от меня кула, и потом его по частям дали мне съесть. Вначале я была очень слабой, почти умирала а затем снова стала сильной. И я до сих пор могу их видеть, но как бы сквозь пелену. Я научилась искусству шамана для того, чтобы поглощать их. И вот, как ты видишь, духи помогают мне. – Голос женщины сделался совсем тихим. – Но мои духи не похожи на тех, что служат тебе. Они не похожи на твою руку, которая и не рука вовсе.

– Что ты видишь, когда смотришь на мою руку?

Женщина подошла ближе и потянулась к manus oculatus.

Адриана позволила ей прикоснуться.

– Это дерево, – выдохнула женщина. – Это то самое древо, на котором держится мир. Оно подобно столбам, что держат дом, отверстию в крыше, через которое выходит дым, оно подобно Северной звезде.

– Я не понимаю, что означают все эти образы.

– Я видела и другое дерево, – пробормотала женщина. – Оно летело очень высоко, так же как вас духи принесли по воздуху. Но не настолько высоко, чтобы я не могла видеть его. Когда то дерево пролетело надо мной, у меня внутри все перевернулось. Не очень сильно, поскольку оно сделало это ненамеренно. Если бы оно попыталось по-настоящему перевернуть мое нутро, то я исчезла бы, как исчезает искра пламени в порывах разбушевавшегося ветра. Нет, у меня же просто осталась резь в глазах, словно меня ненадолго окутало дымом. Волна его жизненной силы едва коснулась меня, а мне показалось, кровь застыла в жилах. – Женщина замолчала. И дрожать она перестала. – Я пришла убить тебя, – сказала она.

– Почему?

– Потому что ты можешь сотрясти это дерево и даже сломать его. Потому что ты охвачена безумием, а таким не место в мире. Но сейчас я вижу, что не могу тебя убить. Только попусту потрачу силы, а они будут нужны моему народу, когда придет твое время. Но есть еще и другое дерево: тысяча птиц сидит на его ветках, корни его уходят в глубокие воды, туда, где живет кул, а его крона теряется в небесах. Оно опаснее тебя, возможно, ты для него самая большая надежда. Вы вместе – величайшая опасность, поэтому я хотела убить тебя. – Женщина сделала шаг назад. – А теперь позволь мне вернуться к моему народу.

– Подожди. То другое дерево. Когда ты его видела?

– Я была еще ребенком. Десять зим прошло с тех пор или даже больше. Духи летели за ним, как стая гусей за вожаком, небо было усеяно черными звездами. Все, а сейчас я ухожу.

– Нет. Подожди. Расскажи мне еще…

– Не могу. Возле тебя есть кто-то, кто хочет отнять мою душу. И он вот-вот появится здесь. Если я останусь, мне не устоять перед ним, я погибну. – Она замялась, словно желая еще что-то сказать, но потом вдруг развернулась и со всех ног бросилась бежать.

И в то же самое мгновение появился Уриэль. Он несся вслед убегавшей женщине.

"Нет!" – закричала Адриана.

"Это не твоя забота, – ответил серафим. – Она – враг, источник ненависти".

"Я говорю – нет".

"Ты помнишь наш последний разговор?"

"Помню, и очень хорошо. Если ты служишь мне, то пусть она живет".

"Хочу посмотреть, какая ты в гневе", – сказал Уриэль и исчез.

"Следуйте за ними, – приказала Адриана джиннам, – не дайте ему причинить ей зло".

"Мы не можем, госпожа. Он наш повелитель, как и ты".

Адриана в сердцах сделала им знак удалиться. У татарки была грань, за которую та боялась переступать. А у нее, Адрианы, не было такой грани. Никогда не было.

Задыхаясь от отчаяния, Адриана опустилась на землю, чувствуя себя беспомощным насекомым, навечно застывшим в сгустке смолы. Она потерпела поражение.

Недолго Адриана тешилась ролью побежденной. От ее заблуждения, что она управляет malakim, не осталось и следа. Она могла управлять лишь собственным ходом мыслей. И ей ничего больше не оставалось, как здраво осмыслить происшедшее.

Подведем итог тому, что сказала татарка. Ее сын представляет опасность. Она сама представляет опасность. Вместе они – величайшая опасность.

Но почему? Что все это значит? Очевидно, дерево – это всего лишь метафора. Когда она вглядывается в пространство эфира, она видит диаграммы, это результат ее образования, отражение ее системы мышления. А что в эфире видит татарка? Если она видит дерево, то что на его месте должна увидеть она, Адриана? Как расшифровать этот знак?

Адриана позвала одного из джиннов.

"Покажи мне меня!" – потребовала она.

"Не понимаю", – ответил джинн.

"Покажи меня. Как я выгляжу в эфире".

Джинн – создание, напоминавшее по форме треугольник – завертелся веретеном, выпрямляясь, пока не превратился в плоскую поверхность – своеобразное зеркало.

И в нем Адриана увидела свое отражение, точно такое же, как и в обычном зеркале.

"Ты не можешь себя увидеть, – сказал голос. – Ты слишком хорошо себя знаешь".

Голос принадлежал Уриэлю, мириадами глаз наблюдавшему за ней между деревьями.

"Ты убил ее?" – сердито спросила Адриана.

"Нет. Она оказалась очень искусной. Прыткая и умело защищается, пользуясь поддержкой моих собратьев…" Он замолчал.

"Ей каким-то образом удалось обмануть тебя? Ей удалось повернуть твою природу против тебя же самого?"

Серафим молчал.

"Отвечай же, или мы навсегда с тобой расстанемся, клянусь тебе".

"Пустая угроза".

"Не испытывай меня. Я разделалась с тем из вас, что явился мне в облике Смерти. Думаю, я и с тобой могу так же разделаться".

Это действительно было пустой угрозой. Адриана не помнила, что она сделала, в результате чего Смерть исчезла. И как она ни пыталась вспомнить, у нее ничего не получалось. Она способна была сделать еще одно устройство, подобное тому, что подарила царю, но оно не могло уничтожить Уриэля – лишь разорвать связь, их соединявшую.

"Задавай свой вопрос. – Беззвучный голос серафима завибрировал в ее руке. – Если он мне понравится, я на него отвечу".

"Эта женщина назвала мою руку деревом. Что это значит?"

"Я не знаю".

"Она говорила еще о ком-то, кто сильнее меня. Она имела в виду моего сына?"

"Возможно".

"На что она намекала, когда говорила, что вместе с ним мы представляем величайшую опасность?"