Читать книгу - "Хатшепсут. Дочь Солнца - Элоиза Джарвис Мак-Гроу"

— Калба!

Никакого ответа, только новый приступ яростного лая. Мальчик пошёл дальше, искоса поглядывая на солнце, сначала беззаботно, а затем с задумчивостью, отражавшейся на его лице, какое-то старое воспоминание промелькнуло в его странных для вавилонянина глазах.

Мгновением позже дверь позади распахнулась.

— Эй, Тот! Я иду! — На улицу выскочил мальчик того же возраста, но вдвое толще первого. В руке он держал половину краюхи хлеба, намазанной мёдом, местонахождение второй половины выдавала раздутая щека.

— Давай быстрее! Мы опаздываем. Старик Собачья Морда встретит нас палкой, если мы не поспешим!

— Человек должен есть, — пропыхтел спешивший следом Калба. — Да и разве можно спешить ещё сильнее, чем сейчас?

— Нет, но мы всё же попробуем. Спорим на подзатыльник, что я раньше тебя дотронусь вон до той арки?!

— Идёт!

Оба мальчика понеслись по улице, которая, несмотря на ширину, уже начала переполняться народом, двигавшимся к центру города. Калба влетел в проход под аркой на мгновение позже, услышал смех Тота, стойко перенёс подзатыльник и тут же вызвал победителя на соревнования в прыжках в длину. На сей раз длина ног оказалась важнее толщины. Теперь уже Тот, заработав увесистую оплеуху, завопил от деланного огорчения и предложил ещё один забег. Получив немедленное согласие, он рванулся через толпу, преследуемый по пятам Калбой. Слишком быстро огибая угол, он толкнул под локоть хирурга, вырезавшего клеймо на правой руке раба. Раб застонал, хирург взревел в гневе. Когда Тот обернулся, чтобы попросить извинения, Калба обогнал его. Спустя миг он был уже далеко, оставив хирурга, бормотавшего проклятия, и хозяина раба, богатого винодела, который держался за живот от смеха, глядя вслед двоим мальчишкам, которые бегут, прыгают, дерутся, перебрасываются друг с другом насмешками через головы мрачного народа — и скрываются из вида на своём весёлом пути к Этеменанки.

— Проклятые мальчишки, — проворчал хирург, доставая бинт. — Они испортили мою работу.

— Хорошее настроение — это главное, — миролюбиво сказал винодел. — Ну ладно... А ты, — повернулся он к рабу, — иди в мой дом и захвати с собой эти свёртки. Сколько я тебе должен, хирург?

— Двадцать сиклей серебра.

— Грабитель! — взвизгнул винодел. — Ради ушей Мардука, ты что, считаешь меня сумасшедшим?

— Тогда пятнадцать, — пожав плечами, сказал хирург. — Хотя я граблю сам себя этой ценой, тогда как для такого богача, как ваша честь, эти деньги всё равно что волосок из густой бороды.

— А как, по твоему мнению, я смог разбогатеть? — уже более спокойным голосом парировал винодел. При этом он гордо усмехнулся и запустил пальцы в бороду. — Ведь не потому, что соглашался с грабительскими ценами. Я дам тебе пять, и дело с концом.

Серебро было отвешено — причём хирург положил при этом палец на весы, — и винодел пошёл прочь. Женщина в одежде с жёлтой каймой — хари, священная проститутка низшего ранга — вышла из двери на противоположной стороне улицы и подошла к нему. Когда винодел остановился, она осторожно провела ладонью по его руке, дотронулась до бороды и, задрав непокрытую голову, что-то прошептала ему в ухо. Он засмеялся и жестом велел следовать за ним.

Хирург фыркнул; старый уличный певец, сидевший рядом под аркой, ударил в маленький медный барабан и высоким пронзительным голосом одарил окружающих мудрым песнопением:

Ты не вздумай жениться на хари,

Нет числа её мужьям.

Коли вдруг не повезёт, не поможет она тебе...

— Побереги силы, приятель, — заметил хирург, когда пара затерялась в толпе. — Она один за другим выдерет волосы из его прекрасной бороды, а вместе с ними и его серебро. Да, таких дураков, как богачи, ещё поискать...

Он подышал на лезвия, стёр кровь раба со своих острых скальпелей и устроился поудобнее, ожидая следующего клиента.

Утро медленно двигалось к полудню. Сияющий Шамаш всё выше поднимался над людной улицей, заливая её своими жгучими лучами.