Читать книгу - "Пиратские войны - Николай Прокудин"

Нетвердо стоя на ногах и опираясь ладонями на орудие, пьяный Худойконь некоторое время громко матерился, пытаясь сосредоточиться и сфокусировать зрение. Затем, выговорившись, он словно немного протрезвел.

— Молодой граф! Ну и где эти азиаты, в которых я должен попасть на спор? — усмехнулся Кузьма. — Ставлю вот этот мой любимый изумруд, что любого, кого укажешь, граф, уничтожу третьим выстрелом! А что ты поставишь на кон? Твою долю жемчуга! Идет?

— Согласен! — легко согласился полковник и потянул за собой казака на «Кукарачу», пока тот не передумал стрелять.

Сергей подкинул на ладони изумруд, посмотрел оценивающе на свет и положил его в шапку казака. Худойконь подошел к ближайшему носовому орудию, небрежно пнул его сапогом и гаркнул:

— Граф, заряжай! Живо! Пока кураж не пропал. Строганов вздохнул, работа предстояла нелегкая, но делать нечего, уговор дороже денег! Серега забил в пушку пороховой заряд, ядро и весело отрапортовал:

— Готово!

Атаман запалил фитиль, припал к пушке, выбрал цель, выверил наводку и доложил:

— Готов! Стреляю по одинокой лодочке, вон той, в которой гребут два раненых китаезы.

Сергей кивнул в знак согласия и скомандовал, энергично махнув рукой:

— Пли!

Первый выстрел получился с большим недолетом. Азиаты поняли, что на корвете о них вспомнили и хотят утопить. Превозмогая боль, они налегли на весла и принялись грести изо всех сил. Кузьма крякнул от досады на столь явный промах и с неудовольствием прикрикнул на полковника:

— Добавь заряд, раззява! Специально не доложил пороху? Желаешь заполучить мой изумруд? Признавайся!

Серж искренне возмутился:

— Зачем ты так говоришь? Обижаешь, я все делаю по-честному. Следи и говори: много, мало, еще доложить чуток или не надо.

Атаман придирчиво, насколько позволяло его состояние, следил за процедурой заряжания, потом прицелился и приготовил фитиль.

— Командуй, полковник!

— Огонь!

В этот раз получился небольшой перелет, и ядро упало правее обстреливаемого сампана.

— Дьявол! Переборщил!

— Сам виноват, — огрызнулся Строганов, войдя в азарт человека, заключившего пари.

В мыслях он действительно уже видел себя обладателем редкого по красоте изумруда.

Тогда Худойконь, сильно обозлившись на собственные промахи, самолично зарядил пушку порохом, вставил ядро, прицелился и без всякой команды полковника выстрелил. Оба спорщика напряженно следили за секундным полетом ядра, которое вспенило морскую воду метрах в пяти правее цели.

— Проклятье! Каррамба! — рявкнул Худойконь почему-то по-испански, в ярости швырнул банник далеко в море. — Нет, вам это даром не пройдет, канальи! Сейчас я до вас доберусь!

Казак решительно кинулся заряжать орудие и, действительно, следующим выстрелом попал точно в цель. Лодка со спасающимися бегством азиатами разлетелась в щепы, а Худойконь на радостях пустился в пляс.

— Учись, граф! Мастерство не пропьешь!

Да плясал атаман не просто так, а с шашкой в руке, в результате молодецкой, удалой половецкой пляски был перерублен шкот и распорото полотнище косого паруса.

— Уймись! — попытался урезонить его Строганов, размышляя, как быть дальше.

По поведению казака стало ясно, что он себя проигравшей стороной не считает. Как поступить дальше, чтобы скандал не возобновился? Серега крепко задумался.

— Ну что, граф! Неси свой жемчуг. Гони монету! Буду кутить в портовых кабаках!

Строганов, протестуя, замахал руками.

— Погоди, атаман, погоди.

— Что погодь? Или уговор забыл, твое сиятельство?

— Ты каким выстрелом сампан утопил, а?

— Третьим! — буркнул казак.

— Врешь, выжига! Четвертым! А уговор был — с трех раз. Выходит, что приз мой. Я законно выиграл это пари.

— Все-то у вас, дворян, не по-нашему, не по-русски. Пари, понимаешь ли. Придумали название какое-то дурацкое! Спор у нас был с тобою, граф! Обыкновенный спор. Я должен был попасть в лодочку, утопить китаезов, и я в нее в итоге попал. Расколошматил как скорлупу с третьего выстрела!

— Шалишь, брат, жульничаешь! — рассердился Строганов на этот беззастенчивый обман. — Ты счету обучен? В первый раз был недолет, потом перелет, это второй выстрел, а в третий раз ядро упало рядом с лодкой. Так?

— Ну?

— Что ну, сельпо! Лишь четвертым выстрелом ты поразил цель! Понятно?

Казак тупо посмотрел на полковника, и его глаза постепенно начали наливаться кровью, как у быка во время корриды, когда его дразнят красной тряпкой.