Читать книгу - "Капитан чёрных грешников - Пьер-Алексис де Понсон дю Террайль"

Помощник начальника таможни также узнал его и показал еще, что 9 мая вечером, зайдя к своему начальнику за распоряжениями, он видел барона за столом.

Это показание и было тем материальным доказательством, в котором нуждался господин де Сен-Совер.

Он переночевал в Сен-Назере, на другое утро его отвезли в Оллиуль, и он тотчас же уехал в Экс.

Приехав туда, он тотчас же прошел в тюрьму к господину де Венаску и сказал ему:

— Сударь, завтра утром я с разрешения королевского прокурора подпишу постановление о вашей непричастности к преступлению, и вы будете свободны.

Господин де Венаск изумленно посмотрел на него.

— У меня, — продолжал господин де Сен-Совер, — есть доказательства, что первые десять дней мая вы провели в Сен-Назере.

Анри побледнел:

— О, сударь, если так — я лучше останусь в тюрьме!

Но тюрьма — не то местожительство, которое выбирают: немногие приходят туда добровольно, однако и не всякий волен там оставаться.

Господин Анри де Венаск сразу же твердо объявил, что лучше он будет сидеть в тюрьме, чем допустит, чтобы его друзья были скомпрометированы. Но господин де Сен-Совер успокоил его, сказав, что они с прокурором не обязаны гласно мотивировать постановление об освобождении, а значит, господина д’Англези с его тестем никто не побеспокоит и ничто не скомпрометирует.

Тогда Анри де Венаск воскликнул:

— Но если я теперь оправдан — кто же преступник? Пока этот человек не будет найден, в обществе некоторые по-прежнему будут обвинять меня!

Выйдя из камеры барона, господин де Сен-Совер сразу помчался в особняк Венасков на площади Альберта.

Там ожидали, полные упования на Бога, старая дева и юная девушка — тетушка и невеста.

При виде сияющего магистрата Марта де Монбрен радостно вскрикнула:

— Боже мой! Вы раздобыли доказательство, что Анри невиновен?

— Я принес эти доказательства вам, сударыня.

Марта разрыдалась; у мадемуазель Урсулы де Венаск нервы оказались крепче.

Она преклонила колени и поблагодарила Господа, но слез не проливала.

Что же тут удивительного, что невиновность ее племянника обнаружилась?

На другой день поутру Марта с тетушкой поспешили к тюрьме.

Постановление об освобождении поступило поздно вечером.

Господин де Венаск хотел было остаться в тюрьме: во-первых, ради своих друзей, во-вторых, чтобы дать время найти настоящего капитана черных братьев, — но его решимость не устояла перед слезами невесты и мольбами тетушки.

И он позволил выпустить себя из тюрьмы.

Вечером в "Ежедневнике Экса" прочли:

"Сегодня утром барон Анри де Венаск вышел на свободу.

Были получены неопровержимые доказательства его непричастности к преступлению, и мы рады объявить об освобождении этого молодого человека, принадлежащего к одному из лучших семейств Прованса и полгода назад исполнившего свой долг в Вандее.

Но остается тот вопрос, ответ на который, казалось, был получен с арестом господина де Венаска.

Капитан черных братьев — человек, стрелявший в господина Жана де Монбрена, говоря, что любит его племянницу, — вновь стал каким-то баснословным персонажем.

Мы можем лишь утверждать, что преступление было совершено в первую неделю мая, а господин де Венаск отбыл из тех мест 27 апреля.

Надеемся, что следствие найдет настоящего преступника и удовлетворит интерес общества к этому делу".

Эта статья взволновала весь аристократический круг Экса, а господин де Сен-Совер наконец получил письмо от своего дяди — советника Феро.

Это письмо направилось сначала в Тулон, потом в Оллиуль — и каждый раз оно приходило на следующий день после отъезда господина де Сен-Совера.

Господин Феро желал видеть книгу постояльцев гостиницы — очевидно, затем, чтобы посмотреть на ту необычную букву "д", которая присутствовала в росписи одного из загадочных путешественников.

Молодой магистрат глубоко верил в способности своего дяди — тем более что он первый догадался о невиновности господина де Венаска.

Письмо господина Феро обещало многое.

Старый прокурор явно напал на след истинного преступника, и теперь надо было помогать ему в решении задачи, за которую он взялся.

Господин де Сен-Совер поспешил в особняк Венасков.

— Господин барон, — торопливо заговорил он, схватив Анри за обе руки, — вам здесь делать больше нечего — ваше место теперь в Бельроше. В Эксе никто не сомневается в вашей невиновности, но на берегах Дюрансы найдутся такие, кто скажет: вы, дескать, воспользовались высокой протекцией, чтобы выйти на свободу.

— Уж это наверняка, — сказал Анри.

— Так вам надобно быть в Бельроше, когда настоящего преступника схватят, а день этот недалек.

— Как вы сказали? — воскликнул барон.

— Прочитайте-ка…

И господин де Сен-Совер показал ему письмо советника Феро.

В тот же день господин де Венаск, его тетушка, мадемуазель де Монбрен и ее отец уехали из Экса.

Скорое замужество мадемуазель де Монбрен и Анри де Венаска уже ни для кого не было секретом; ходил даже слух, что дядя Жан забыл о старой вражде и дал согласие на этот брак.

Господин же де Сен-Совер уехал в Ла Пулардьер.

Дядя с нетерпением ждал его.

Первое, что сделал молодой следователь, — положил перед дядей книгу проезжающих из гостиницы в Тулоне.

Тогда господин Феро открыл ящик стола и достал оттуда расписку в получении десяти тысяч франков, данную Фосийоном-сыном.

Господин де Сен-Совер не удержался и вскрикнул.

Тот проезжающий в Тулоне подписался Альфредом, потом Бертрандом.

Буква "д" на конце имени "Леопольд" была в точности та же самая, что и в тех именах.

Ведь Николя Бютен сначала написал фамилию, а потом уже имя: "Фосийон Леопольд".

— Теперь, — спокойно сказал господин Феро, — мы установили его личность и можем действовать.

IV

Получив доказательство, что Леопольд Фосийон и проезжий, называвший себя то Альфредом, то Бертрандом, одно и то же лицо, господин Феро на мгновение глубоко опечалился.

Итак, сын несчастного капитана Фосийона — бандит, убийца, и все, что сделано для этой семьи, ничего не дало!

А господин де Сен-Совер с того самого момента, когда стал следовать дядиным советам, должен был только слушать его и дожидаться его действий.

И вот наконец господин Феро поднял голову и спросил срывающимся еще голосом:

— Ну и что же ты сделал бы теперь, по твоему собственному разумению?

— Выписал бы ордер на его арест.

— И сделал бы неправильно.

— Почему же?

— Потому что через неделю тебе пришлось бы отпустить его за недостатком улик.

— Но дядюшка…

— Из десяти экспертов-графологов не больше пяти скажет, что все буквы "д" написаны одной и той же рукой.

— А остальные?

— Воздержатся от суждения. Да и что это доказывает? Леопольд Фосийон ездил по Провансу, меняя имена, — но это еще не значит, что он и есть капитан