Читать книгу - "Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации - Бен Уилсон"

Полотна, созданные в Голландии, прославляют новый способ жизни в городе. Таверны давали возможности как для развлечения, так и для морализаторства; но богатый дом представителя среднего класса на картинах был настоящим фетишем. Нас приглашают близко ознакомиться с основой городской жизни, войти в чудо опрятности и семейной гармонии. Жены и служанки подметают и скребут; белье аккуратно сложено; горшки и сковородки отдраены; вся работа по дому прилежно сделана; дети играют тихо; нигде нет даже пятнышка пыли. Амстердамцы были известны требовательностью в вопросах гигиены и чистоты. Многие картины превозносят идеализированные достоинства совершенного порядка в доме как бастиона против разрушительного воздействия материалистического глобального мегаполиса. Провозглашение святости домашнего хозяйства служило дамбой, способной удержать приливную волну урбанистического порока, прививкой от волчьего капитализма и от царившей в тавернах разнузданности. Это также новый городской мир, где уважаемые, обеспеченные женщины держатся в стороне от хаотической, шумной, аморальной жизни города. Главные улицы очевидно являются мужским миром, они не подходят для дамы, чья работа состоит в том, чтобы создать идеальный дом^[219].

Все это, следовательно, искусство для среднего класса городов; оно показывает хорошие привычки, экономность и довольство собой даже перед лицом искушений и необычайного богатства. Горожане из среднего класса в конечном счете становились судьями на рынке картин, поскольку имели деньги, чтобы покупать их, а вкусы состоятельных горожан отражали тот город, который они желали создать. Да, эти образы могли быть идеализированными, но они содержали нечто очень важное: частный дом был основой гражданских ценностей. С рождения городов жизнь в них сводилась к общественной, социализация и дела имели место в публичном антураже – на агорах, рынках и форумах, в амфитеатрах, банях и ратушах, в соборах и церквях. Но теперь частное начало понемногу отвоевывать позиции у публичного.

Изображенные на картинах амстердамские дома полны всякого добра. Турецкие ковры, китайский фарфор, дельфтская облицовочная плитка, бобровые шляпы из Канады, индийский коленкор, японская лакированная посуда, венецианское стекло: все это и многое другое притягивает взгляд на полотнах середины XVII века. Такие предметы – экзотические и роскошные – украшали дом и еще сильнее подчеркивали его центральную роль в урбанистическом обществе. От особняков богатых купцов, набитых дорогими изделиями со всего мира, до жилищ ремесленников, где имелось несколько любимых украшений, – всюду домашняя обстановка стала антуражем для величия и глобального могущества Амстердама. Возможность наслаждаться такой материальной собственностью была даром, которым обладали горожане Голландии, и они использовали этот дар как только могли.

Амстердам стал провозвестником нового типа городов, базирующихся на потреблении и индивидуализме в той же степени, в какой и на финансовом капитализме. Города с большим населением всегда были крупными рынками; но мегаполис подобный Амстердаму преуспевал скорее потому, что в нем немалая доля жителей имела возможность хорошо зарабатывать и тратить, превращать деньги в предметы роскоши и искусства. Этот город будущего породил такую вещь, как популярная культура, цель которой – развлекать и просвещать. В нем появилась новая городская публика – утонченная, грамотная, хорошо информированная, которой требовались разные виды отдыха и развлечений. Потребительское общество понемногу зарождалось, и Амстердам приветствовал его первым. Его последователь – Лондон – поднял все на новую высоту.