Читать книгу - "Очерки истории средневекового Новгорода - Валентин Янин"

Рис. 45. Печати 1372 г.

Попробуем разобраться в этой редкостной пестроте печатей, привешенных к одному документу. Еще до такого анализа имеются основания уверенно говорить о действительно одновременном существовании целой группы посадников там, где раньше был только один посадник и совет нетитулованных представителей боярских группировок. Более того, заключительная формула Наказа прямо указывает, что ставшие теперь многочисленными посадники, подобно своим нетитулованным предшественникам, осуществляли в посадничестве кончанское представительство. В этой заключительной формуле документа говорится: «А повелеша печати приложити изо всих пяти кончев к сеи грамоте». В самом деле, если исключить первые две печати, принадлежащие представителям «Всего Новгорода» – посаднику Михаилу и тысяцкому Матфею, остается десять печатей, по две на каждый конец, для посадника и для тысяцкого. Противопоставление посадника Михаила, бывшего представителем всего Новгорода, всем остальным одновременным с ним посадникам вполне совпадает с позднейшим противопоставлением степенного посадника – старым посадникам.

Ряд указаний для принципиальной классификации печатей Наказа 1372 г. по их должностной принадлежности содержится на самих буллах:

Если представительство от концов, как это показывают печати с обозначением должности, осуществлялось посадниками и тысяцкими, то, нужно полагать, и печати, не имеющие обозначения должности, также принадлежали посадникам и тысяцким. Само отсутствие обозначения должности вовсе не говорит об отсутствии высокого титула у владельца буллы. В качестве примера назовем печать посадника Семена Климовича при грамоте 1301 г. с лаконичной надписью: «Сменова печать Климовича»^[490], печати посадника Ивана Александровича и тысяцкого Василия Есифовича с аналогичными надписями при грамоте 1411 г.^[491] Имена трех владельцев печатей при Наказе 1372 г. – Ивана Еремьинича, Смена Андреевича и Степана – отсутствуют в летописных посадничьих списках. Поэтому нужно предположить принадлежность этих трех лиц к институту тысяцких. Их имена, правда, не включены и в летописный список новгородских тысяцких, но это обстоятельство не является решающим. В отличие от посадничества тысяцкое в Новгороде в течение длительного периода не было ежегодно возобновляемым. Поэтому многие тысяцкие до конца жизни так и не становились степенными, а только последние включены в их летописный список. О Семене Андреевиче можно заметить, что он был представителем Плотницкого конца: летопись сообщает о закладке им вместе с «боголюбивой матерью своею» в 1360 г. знаменитой церкви Федора Стратилата на Ручье^[492].

Если три из пяти печатей, не несущих обозначения должности, принадлежат тысяцким, то вместе с достоверными буллами тысяцких Матфея Фалелеевича, Филиппа и Олисея они составляют как бы половину печатей Наказа. А это значит, что оставшиеся две печати теоретически могут принадлежать только посадникам. Из них одна сохранилась и несет на себе имя Селивестра, легко отождествляемого с посадником Селивестром Лентеевым, который был современником Михаила Даниловича, Якова Хотова, Андреяна Захарьинича и Юрия Ивановича. Что касается последней печати – несохранившейся, – то о ее принадлежности можно высказать вполне аргументированное предположение. Один из документов 1370-х годов называет новгородским посадником Ивана, а печать при этом документе сообщает и его отчество: «Иванова печать Семеновича»^[493]. Однако Иван Семенович Муторица входит как раз в ту группу посадников, которая возникла в 1350-х гг., и, таким образом, находился в этой должности и в момент составления Наказа 1372 г. С ним и связывается утраченная печать.

Подводя некоторый итог изложенным наблюдениям, можно констатировать, что документы начала 1370-х гг., и особенно Наказ 1372 г. засвидетельствовали одновременное существование шести посадников. Сопоставление их имен со Списком А дает следующие результаты:

Ответ на вопрос о принципах образования этой группы содержится в самом факте представительства посадников от концов Новгорода. Но концов в Новгороде было пять, а посадников – шесть. Чем объясняется эта несообразность? Рассмотрим материалы, касающиеся принадлежности шести посадников 1372 г. к городским концам.

Очень легко определяется территориальная принадлежность Юрия Ивановича. Летопись сообщает, что в 1375 г. Юрий ставит церкви святых Козмы и Демьяна на Холопьей улицы и Иоанна Златоуста в Околотке^[494]. Холопья улица находится в Неревском конце. Что касается церкви св. Иоанна Златоуста, то этот храм расположен на воротах Детинца от Людогощей улицы, которая тогда входила в Неревский конец.

Не вызывает сомнения и территориальная принадлежность посадника Михаила Даниловича. Список Б называет его братом посадника Федора Даниловича. Такое же его родство отмечено и летописным текстом 1351 г., сообщающем об изгнании из Новгорода посадника Федора вместе с его братом Михаилом после того, как восставшими были разграблены их дома на Прусской улице.

Так же ясна и принадлежность Андреяна Захарьинича, отец которого Захария Михайлович и дед Михаил Павшинич представляли в посадничестве Плотницкий конец. Летописное свидетельство о строительстве Андреяном Захарьиничем в 1358 г. церкви Двенадцати апостолов на Софийской стороне в Загородском конце^[495] в данном случае не порождает противоречий. Мы уже видели и увидим далее, что семья Захарьиничей владела дворами и в Плотницком конце, и на Прусской улице.

Относительно Селивестра Лентеева новгородские летописи под 1360 г. излагают следующий сюжет: «Тои же весны, Богу попустившю грех ради наших, а диаволу деиствующу, и по совету лихых людии и бысть мятежь силен в Новегороде, отъяша посадничьство у Вондреяна Захарьиница не весь город, токмо Славеньскыи конець, и даша посадничьство Селивестру Лентееву, и створися проторжь не мала на Ярославле дворе, и сеча бысть, занеже славляне в доспесе подселе бяху, и разгониша заричан, а они без доспеха были, и бояр многых побиле и полупили»^[496] Вполне очевидно, что, если Славенский конец в ходе этих событий оказывается противником не только плотницкого посадника, но и всего софийского боярства («заричан»), Селивестр Лентеев сам должен быть славенским боярином.