Читать книгу - "Скрытый Тибет. История независимости и оккупации - С. Кузьмин"

Восставшие ушли в горы. В течение трех лет китайцы отражали нападения партизан, переписывали население и обследовали территорию. Войска получили подкрепление. Партизаны были разбиты и рассеяны, потеряв 300 чел. Китайцы потеряли не менее 500 чел. Многие партизаны сдались. Начались «митинги борьбы», после которых каждый раз с десяток людей расстреливали. Из Нангры некоторые добрались до Индии, но большинство бежавших были убиты или арестованы по дороге. В селениях осталось мало народу — слепые, калеки, старики и дети. В 1954 г. Чойдже и Вангчена поместили под домашний арест. С тех пор о них больше не слышали.

Вначале беспокойством были охвачены монастыри, племенные вожди и феодалы, тогда как представители «низов» даже добровольно работали на строительстве дорог. В 1953 г. китайские коммунисты произвели первые разрушения в монастырях Амдо. С того же года тибетцев стали заставлять строить дороги и предоставлять вьючный скот для строительных частей НОАК, жителей придорожных деревень — снабжать строителей продовольствием. Эти повинности распространялись и на монастыри.

В Китае переход к социализму проходил в две стадии: демократической реформы и социалистических преобразований. Эта реформа состояла в перераспределении земли, подавлении землевладельцев, контрреволюционеров, запуске классового разделения и классовой борьбы. К середине 1950-х гг. Китай в основном завершил первую стадию этого перехода. В 1955–1956 гг. там началась ускоренная коллективизация, провозглашенная Мао. Последний считал, что «национальные меньшинства» должны следовать по тому же пути, что и ханьцы, чтобы не отставать от них, — то есть провести полномасштабную демократическую реформу. Пока было сделано исключение лишь для территорий, подконтрольных Лхасе. Якобы «исторические условия» на тибетских землях китайских провинций были совсем другие потому, что о реформах там уже просило население.

Но истинная причина была не в этом, а в эффективном контроле китайского правительства. Ведь на территориях «Комитета освобождения Чамдо» тоже стали проводить реформу. В 1956 г. эту территорию присоединили к будущему ТАР, а в августе 1957 г. в Чамдо объявили, что реформы не будет. Но к тому времени в округе уже полыхало восстание.

Демократическая реформа не встречала сочувствия тибетцев. «Тибетцы считали ее, в первую очередь, атакой на свою систему ценностей. Богатые или бедные, они были едины в своей вере в буддизм и в своей поддержке религиозных учреждений и не могли представить какую-то реформу, которая положила бы конец этим религиозным организациям, которые были центром их взгляда на мир». В некоторых местах духовенство составляло 11–20% населения. По секретному докладу департамента национальной обороны правительства Канады от 6 октября 1950 г., даже крестьянство в Тибете с подозрением относилось к любому учению, способному нарушить существующее положение вещей. «Их культурное наследие, передававшееся из рук в руки в течение столетий, очень дорого. Простые люди, спорившие со своим жребием, погруженные в религиозные ритуалы и наслаждавшиеся традиционными формами отдыха, — все они просили оставить их одних в своих изолированных долинах и на холмистых плато».

Это не устраивало коммунистов. Еще в 1950 г. Дэн Сяопин подчеркнул, что реформу на землях «национальных меньшинств» должны проводить элементы из этих самых «меньшинств». Он указывал, что реформа необходима потому, что без нее нельзя избавиться от «бедности и отсталости». Но ее нельзя проводить, пока не созреют условия. Поэтому сначала надо было сформировать местные кадры и «патриотически настроенные слои населения».

Первые тибетские члены КПК появились в У-Цанге в первой половине 1950-х гг. 5 октября 1957 г. сообщалось, что в Тибете уже более 5 тыс. тибетских революционных кадров, 1 тыс. членов компартии, более 2 тыс. членов комсомола, более 6 тыс. членов Патриотической культурной ассоциации молодежи и более 1 тыс. членов Патриотической ассоциации женщин. По китайской статистике из другого источника, в 1952 г. в будущем ТАР было 877 коммунистов, в 1965 г. (накануне Культурной революции) — 14830, из них лишь 7153 — из «нацменьшинств» (в том числе тибетцев), в 1989 г. — соответственно 70 тыс. и 56 тыс. Ц. Шакья предполагает, что небольшое число коммунистов было и в Восточном Тибете, эти данные могут быть в архивах Сычуаньского отделения КПК: в ранний период все тибетские коммунисты были из Восточного Тибета. По официальным цифрам, в октябре 1954 г. в Цинхае общее число тибетских кадров (не только коммунистов) составляло более 1500 чел.

Старики-тибетцы говорили мне, что большинство жителей их страны были против власти китайцев, лишь немногие сотрудничали с ними. Тибетцы были в большинстве религиозны и воспринимали маоистов как безбожников, вторгшихся с оружием. Они привыкли жить в закрытом обществе без иностранцев и хотели так жить и дальше. Почти все они верили своей элите. Недовольство касалось мелочей. Характерно, что в те годы тибетцы сочиняли насмешливые песенки про китайские власти, но не про тибетских феодалов. Это показатель настроений народа.

Так что левые ошибаются, что «у сопротивления была очень узкая опора в Тибете». В действительности, узкая опора была у компартии.

Возвращаясь из Пекина весной 1955 г., Далай-ламаXIVзаехал в свою родную деревню Такцер в Амдо. Здесь уже началась демократическая реформа. Когда он начинал говорить с народом, все заявляли, что счастливы под руководством Мао и компартии. Но из приватных бесед он узнал, что китайцы начали вводить коллективное земледелие, а крестьяне отчаянно сопротивляются этому. Напряжение растет, китайцы становятся все более настойчивыми и подозрительными, игнорируют чувства населения. По всей дороге в пограничных районах Восточного Тибета он видел рост горечи и ненависти тибетцев к китайцам, рост жестокости со стороны последних.

Там восстания еще не начались, но уже шли в других местах. В конце 1955 и 1956 г. они охватили весь Кам. Туда направили крупные дополнительные контингенты войск. Начались ожесточенные бои. Чтобы запугать кампа, китайцы приступили к артобстрелам и воздушным бомбардировкам населенных пунктов и монастырей, массовым репрессиям. Тибетцы называли китайских солдат «тендра» — «враги веры», а партизан-кампа — «тэнсунг» — «защитники веры».

Крупным очагом восстания стал Литанг. Коммунисты пришли туда в 1950 г. После этого они пять лет проявляли умеренность, пытаясь уговорами склонить население к демократической реформе. В 1952 г. началась интенсивная пропаганда. Жителям зачитывали список имущества, которое надо сдать. Потом стали требовать пожертвований на то, чтобы американцы не бросили атомную бомбу на китайцев. У кого не было денег, должны были дать 25 голов скота. В 1954–1955 гг. китайцы стали собирать бедняков и давать им пищу, одежду и деньги. Затем эти бедняки ходили повсюду и рассказывали, что духовенство эксплуатирует народ. Ругали и богачей. Наконец, увидев, что пропаганда бесполезна, китайцы заявили: «Белый путь — это дорога к коммунизму, черный путь приведет к разрушению всего, чем вы владеете: жизни, имущества, религии, общественных структур. Выбирайте, что хотите». Многие выбрали так называемый «черный путь».

В феврале 1956 г. жители деревень, участвовавшие в столкновениях с китайцами, укрылись в большом монастыре Чантренг Сампелинг. Появился самолет, который разбросал листовки с призывом сдаться. Ответа не последовало. Тогда самолет разбомбил монастырь, в котором скопилось около 3 тыс. чел. Сотни людей погибли. Из оставшихся одни сдались китайцам, другие бежали.