Читать книгу - "Провал блицкрига. Почему Вермахт не взял Москву? - Герд Рунштедт"

Насколько бесконечной была неосведомленность немцев о военно-промышленном потенциале противника, показывает беседа адмирала флота Маршалля с Гитлером, имевшая место в октябре 1943 года. Маршалль указал на большую тревогу, охватившую весь немецкий народ, за то незавидное положение, в котором оказались немецкие подводный флот и авиация. Не согласившись с мнением Маршалля, Гитлер сказал: «Я хочу сделать одно замечание по поводу сказанного вами. В свое время мне говорили, что противник может выпускать в год 10 тысяч боевых самолетов. Тогда мы расценивали эту цифру как пропагандистский трюк, рассчитанный на то, чтобы запугать нас. Тем не менее мною был отдан немедленный приказ увеличить производство самолетов. Сейчас противник действительно выпускает столько самолетов… И все-таки мы сумеем преодолеть опасность!» Самым примечательным в этом высказывании Гитлера является признание того, что как он сам, так и его военные советники в свое время сочли невероятным, что противник может так увеличить производительность авиационной промышленности. А между тем прошло еще немного времени, и противники Германии стали выпускать не 800, а 4 тыс. самолетов в месяц!

Нечто подобное получилось и с кораблестроением. Специалисты штаба оперативного руководства войной на море считали, что те высокие цифры производства, о которых сообщала пресса противника, вполне реальны. Об этом своем мнении они своевременно докладывали Верховному главнокомандованию, однако им не верили, называли их пессимистами и нытиками и всячески осмеивали их. Основная часть вины за это ложится также на Геринга. К сожалению, он был не только главнокомандующим немецкой авиацией. Выполняя ряд других важных функций в государстве и состоя в самых тесных связях с Гитлером, он пользовался огромным влиянием во всех областях руководства страной.

Самолеты и радиолокаторы противника сводят на нет успехи подводного флота

В 1943 году с различных верфей Германии было спущено на воду примерно до 260 подводных лодок. В море ежедневно находилось теперь в среднем около 100 подводных кораблей. Тем не менее начиная с весны 1943 года действия подводных лодок стали гораздо менее успешными. К концу года тоннаж потопленных судов противника составил всего лишь 2,6 млн. т. По примерным подсчетам, на долю итальянского и японского подводных флотов приходится по 0,2 млн. т.

Начиная с весны 1942 года радиолокационные установки противника стали еще более эффективными, а с осени того же года значительно увеличилось и число американских противолодочных кораблей, действовавших в Атлантическом океане. С весны 1943 года противник, развернув массовое производство радиолокационной аппаратуры, перешел к широкому использованию его для борьбы с подводными лодками. Радиус действия поискового радиолокатора был удвоен и доведен примерно до 220 км.

Кроме того, американцы стали переоборудовать большие грузовые и пассажирские пароходы в эскортные авианосцы. Эскадрильи самолетов, действовавшие с этих кораблей, помогли противнику заполнить «дыру» в противолодочной обороне центральной части Атлантического океана. Подводные лодки стали теперь обнаруживаться с очень больших расстояний. Заметившие их корабли или самолеты противника заставляли немецкие лодки долго маневрировать под водой, а между тем скорость подводной лодки в погруженном состоянии была настолько мала, что в большинстве случаев не позволяла ей занять выгодную позицию для атаки конвоя. При плавании под водой аккумуляторные батареи быстро разряжались, поэтому в ночное время лодке приходилось тратить 3–4 часа на их дозарядку, поднимаясь для этого на поверхность моря. В этот период подводные лодки оказывались совершенно беззащитными против самолетов противника и часто становились жертвами воздушных атак. Пользуясь радиолокаторами, англо-американские летчики приближались к подводным лодкам почти вплотную, переходя в непосредственной близости на планирование. Радиолокационная аппаратура обеспечивала летчикам возможность, даже в самую темную ночь или в самых густых облаках, с потрясающей точностью сбрасывать свои бомбы на ничего не подозревающего противника.

Потери немецкого подводного флота были и в первые годы войны достаточно высокими; однако к маю 1943 года они возросли до 35 процентов от общего числа находившихся в море подводных лодок. От действий в Северной Атлантике подводному флоту пришлось отказаться почти полностью, поэтому подводная война продолжалась главным образом там, где встреча с большим количеством самолетов противника была наименее вероятной. Основные районы действий подводных лодок переместились к берегам Африки, Центральной и Южной Америки, а также в центральную часть Атлантического океана. Значительно больше подводных лодок стало высылаться и в Индийский океан. Благодаря использованию подводных лодок, специально предназначенных для снабжения боевых лодок, последние могли не выходить из контролируемых ими районов. Боевые подводные лодки получили возможность пополнять запасы торпед, боеприпасов, горючего, продовольствия, питьевой воды и прочего непосредственно в открытом море, не возвращаясь на свои базы. Подобным же образом заболевшим и раненым оказывалась и квалифицированная медицинская помощь.

После своего назначения на пост главнокомандующего немецкими военно-морскими силами гросс-адмирал Дениц продолжал по совместительству выполнять и функции командующего подводным флотом. Он считал, что к осени 1943 года немецкому подводному флоту снова удастся поставить противника в критическое положение. Свои надежды он строил на введении «шнорхеля» — длинной трубы, через которую воздух проникал внутрь подводной лодки, что позволяло ей идти на дизель-моторах даже в погруженном состоянии, если, конечно, глубина погружения не превышала длины «шнорхеля». Для того же, чтобы противник не мог своими радиолокаторами засечь подводную лодку по ее «шнорхелю», последний имел оболочку из губчатой резины. Дениц рассчитывал также на использование улучшенных торпед типа «Цаункёниг» («Крапива»), предназначенных для борьбы с эсминцами и мелкими кораблями, а также акустических торпед и торпед с циркуляцией, предназначенных против крупных кораблей и судов. Учитывалось и влияние дальнейшего совершенствования зенитного вооружения подводных кораблей. Эти надежды Деница оправдались далеко не полностью; правда, потери подводных лодок значительно сократились, но количество потопленных судов противника продолжало оставаться недостаточным. Тогда встал вопрос о применении таких средств, которые позволили бы увеличить скорость подводных лодок в погруженном состоянии и посредством отклонения или поглощения направленных импульсов радиолокатора исключить возможность засечки подводных лодок на поверхности моря. Последняя проблема была уже разрешена в лабораторных условиях, однако для практического использования сделанное открытие до самого конца войны оставалось неприменимым. Что касается первой проблемы — увеличения скорости подводных лодок в погруженном состоянии, — то к этому вопросу мы еще вернемся. В начале 1943 года число спускаемых противником на воду новых судов сравнялось с количеством судов, уничтожаемых немецкими подводными лодками. Осенью того же года все потери, понесенные торговым флотом противника от подводной войны, оказались уже восполненными.

Используя для транспортировки войск и грузов морем быстроходные транспорты, противник мог теперь даже отказаться от системы конвоев. В частности, перевозки в Россию стали осуществляться одиночными судами, развивавшими скорость порядка 16 узлов. В результате подобных мероприятий потери противника в торговом тоннаже беспрерывно снижались и к концу года упали до 100 тыс. брт в месяц.