Читать книгу - "Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана - Екатерина Глаголева"

На Панамском перешейке, неподалеку от островов Сан-Блаз, там, где небольшой островок частично закрывает собой вход в бухту, находилась пиратская база Золотого острова, где каждый год собирались флибустьеры, отправлявшиеся из Атлантики в Тихий океан, чтобы грабить испанские суда, нагруженные золотом и серебром из Перу. Индейцы куна помогали им совершить этот переход по рекам, служа проводниками. Сборы на Золотом острове начались с апреля 1679 года, через год после окончания Голландской войны (1672–1678), когда губернаторы Сан-Доминго и Ямайки принялись бороться с пиратством и насаждать сахарные плантации. В 1698 году на этом месте возникло шотландское поселение Новая Каледония в рамках Дарьенского проекта, активно продвигаемого сэром Уильямом Патерсоном. Этот крупный коммерсант, собрав сведения у буканьеров Багамских островов, задумал превратить Панаму в перевалочный пункт между двумя океанами. Дарьенский проект провалился из-за эпидемий, противодействия со стороны индейцев и вооруженного отпора испанцев: за два года больше двух тысяч шотландцев умерли, а большинство выживших покинули это место и обосновались на Ямайке. Впоследствии неподалеку от Золотого острова несколько десятков лет жила община из восьмисот буканьеров-гугенотов, прекрасно ладивших с индейцами.

Базы «Берегового братства» принимали всех пиратов, кто бы они ни были; там можно было починить судно, сбыть товар, набрать команду — или наняться на корабль, получить помощь от товарищей. Иллюстрацией может служить, например, одиссея капитана Мишеля Андрессона, верного помощника Лоренса де Граффа. Осенью 1684 года он забрел на Тортугу, где несколько флибустьеров дожидались Мишеля де Граммона, чтобы вместе отправиться в поход на Каракас. Но Де Граммон на Тортугу не явился, и Андрессон с прочими капитанами сами отплыли к Каракасу, где к ним примкнул Де Графф, прибывший с Сан-Доминго. Сделав привал на Кюрасао, они разделились: Андрессон с капитанами Роузом и Пикардийцем отправился к берегам Картахены, а затем на острова Сан-Блаз, где большая часть команды покинула его, чтобы отплыть в Южное море вместе с двумя его компаньонами. Вблизи островов курсировали испанские военные корабли, что заставило Андрессона покинуть Сан-Блаз и направиться к югу Кубы в надежде захватить два голландских судна. Однако ему это не удалось, и он перебрался на северное побережье Ямайки, откуда вернулся в Пти-Гоав, где был арестован новым губернатором Де Кюсси, конфисковавшим его корабль. Но Андрессон тотчас бежал в леса с горсткой своих людей; его принял на борт капитан Лагард, только что вернувшийся после разграбления Кампече. В начале следующего, 1686 года он примкнул к команде Джозефа Баннистера на острове Ла Вака.

Законы «Берегового братства» были довольно демократичными и толерантными: там не признавали никаких властей, не было национальной и религиозной дискриминации. В Порт-Ройале, например, существовали приходы католиков, квакеров, англикан и даже синагога, поскольку в 1660-х годах на Ямайке сложилась община евреев-сефардов.^[73] Однако и здесь многое зависело от «человеческого фактора», о чем наглядно свидетельствует пример Франсуа Левассера. В ноябре 1641 года гугенот Левассер отправился на Сент-Кристофер и подписал новое соглашение с губернатором Де Пуанси, в котором говорилось о свободе вероисповедания как для католиков, так и для протестантов. Но едва вернувшись на Тортугу, он повел себя непримиримо: запретил на острове отправление католических религиозных обрядов, сжег часовню и выгнал с Тортуги католического священника. Как-то раз губернатор Де Пуанси прослышал, что флибустьеры привезли Левассеру серебряную статую Мадонны, добытую у испанцев. Он попросил гугенотского губернатора отдать реликвию ему, чтобы поставить ее в церкви. Однако Левассер прислал Де Пуанси деревянную копию статуи, написав, что, когда речь идет о вере, всё равно, из какого материала сделана статуя.

Кроме того, не стоит преувеличивать и называть «пиратскую вольницу» царством свободы: чернокожие по-прежнему оставались рабами, да и разорившийся пират мог попасть в личную зависимость.

Пираты выбирали себе базу, руководствуясь несколькими соображениями. Во-первых, на острове должны быть не только удобная гавань для малотоннажных, легких судов, но и природные препятствия для обороны от нежеланных гостей. Например, северный берег Тортуги получил прозвание «железного», потому что к нему было невозможно подойти, а о его скалы день и ночь разбивались яростные волны. Зато на юго-востоке имелась природная гавань размерами примерно 700 на 400 метров, очерченная коралловыми рифами и береговой линией, с двумя неширокими проходами; глубина ее составляла около 11 метров, то есть в нее могли зайти лишь корабли водоизмещением менее 100 тонн. Именно там возник первый поселок — Бас-Тер. Вторая гавань, поменьше, лежала в двух километрах к западу; там вырос поселок Кайонна (порт Сен-Венсан). Эта естественная бухта была защищена от разрушительных ураганов, проносившихся над Антильскими островами с востока на запад в период с июля по октябрь. Между Бас-Тер и Кайонной и возникло царство «Береговых братьев».

Вот как описывает Тортугу Эксквемелин в книге «Пираты Америки»: «Весь остров в скалах. На нем везде большие деревья, которые растут прямо среди камней; земли там почти нет, и их корням деваться некуда. Северная часть острова необитаема и очень неприветлива, там нет ни гавани, ни отмелей, разве что небольшие площадки между утесами. Поэтому заселена лишь южная часть острова, где есть гавань и куда могут приставать корабли. Обитаемая сторона делится на четыре части: самая лучшая из них — Бас-Тер (Низменная земля), именно туда пристают корабли. Там есть селение Кайонна, в котором живут богатые плантаторы. Другая, Ле миль плантаж (Тысяча плантаций), обжита совсем недавно и славится табаком. Самая западная часть острова называется Ла Ринго. В четвертой части, а называется она Монтань (Гора), находятся самые древние плантации этого острова. Гавань хорошая, она защищена от рифов, и к ней ведут два прохода. На дне тонкий песок. В нее могут заходить и семидесятипушечные корабли».

Порт-Ройал на Ямайке, перебивший у Тортуги славу пиратской столицы, был удобно расположен на длинном перешейке у входа в естественную бухту. Багамский архипелаг, где вольготно чувствовали себя английские «джентльмены удачи», отделяли от Флориды и Кубы мелководные проливы; в местные гавани тоже могли зайти только небольшие суда, а фарватеры проходили по глубоким трещинам в подводном плато — их знали только опытные лоцманы. Сент-Томас, напротив, обладает одной из лучших глубоководных гаваней в Карибском море. Трудно поверить, но вулканический остров Сент-Эстатиус, имеющий всего около пяти миль в длину и менее двух миль в ширину и вырастающий прямо из воды, в XVII–XVIII веках был процветающим портом, известным как Золотая скала.

Во-вторых, острова должны были быть пригодны для проживания. Снабжение провизией и боеприпасами проблемы не составляло: пираты свозили на базу свою добычу, реализуя ее затем французским и голландским торговцам. На Тортуге вполне можно было прокормиться: там росли маниок, батат, арбузы, дыни, ананасы, бананы (их называли «длинными фигами»), различные пальмы, «из мякоти которых можно приготавливать вино, а листьями покрывать дома». «Фасолью, картофелем и маниоком главным образом и питаются плантаторы на новых землях. Фасоль варят с мясом и готовят из нее суп, добавляя яйца. Картофель едят на завтрак, варят его в небольшом количестве воды, плотно закрывая сосуд тряпкой. Через полчаса он поспевает и по вкусу напоминает каштаны, но едят его с хлебом, приправляя соусом из лимонного сока, свиного сала и испанского перца. <…> Встречаются здесь алоэ и другие лекарственные растения, а также деревья различных пород, пригодные для постройки кораблей и домов», — сообщает Эксквемелин. Кроме того, «на острове много диких свиней, но охота с собаками на них запрещена, ибо остров мал, а свиней надо беречь на случай, если нападут враги и жителям придется укрываться в лесах». Как мы уже знаем, в пресной воде на Тортуге тоже недостатка не было. А вот животный мир Ямайки был относительно беден: в пищу могли пойти разве что кролики, черепахи и игуаны, зато окрестные воды кишели рыбой. Рыбное меню ожидало и тех обитателей Багамских островов, которым не удавалось запастись впрок битой птицей, когда там зимовали перелетные утки и гуси: возле рифов в изобилии водились барракуды, макрель и другие виды рыб, морские черепахи и моллюски. Хуже было с водой: на архипелаге нет рек (правда, много карстовых озер), и источников пресной воды крайне мало. Рек нет и на окруженных рифами Каймановых островах, к тому же внутренняя их часть занята болотами, окруженными мангровыми зарослями. Зато и здесь было полно рыбы, моллюсков, черепах и игуан — излюбленного лакомства пиратов.